– Ничего, – повторила Мэдди.

– Правда? Что-то мне подсказывает: дело здесь нечисто.

Мэдди выразительно возвела глаза к небу.

– Прекрати.

Шейн снова вздохнул и нерешительно замолчал. Это было так непохоже на него, что Мэдди невольно насторожилась.

– Что?

– Ладно. – Он обворожительно улыбнулся. – Это я послал Броуди проведать тебя, потому что, откровенно говоря…

«О боже, нет, – взмолилась про себя Мэдди. – Нельзя ли обойтись без откровенных разговоров…»

– Я чувствовал, что между вами что-то происходит.

Шейн пристально посмотрел на нее, ожидая реакции, и она сделала все возможное, чтобы не выдать своих чувств.

– С чего ты это взял? – с трудом выдавила девушка.

– Когда ты была в больнице, Броуди места себе не находил. Я в жизни не видел его таким потерянным и несчастным. Никогда.

– Это чувство вины.

– Возможно. Но лишь отчасти. Дело в другом.

– Я в этом сомневаюсь.

Но Шейна не обманул ее нарочито небрежный тон.

– Послушай, мы оба знаем, что нашему милому мальчику в жизни пришлось несладко.

Да. Мэдди об этом знала. Как знала и то, что Шейну посчастливилось родиться в благополучной семье. Но с Броуди все было иначе. Ему приходилось сражаться за место в жизни – в уличных драках и словесных поединках. Это сформировало характер Броуди, закалило.

Теперь Мэдди понимала его лучше, чем когда-либо. И тайно восхищалась им. Броуди никому не давал спуску, этот парень мог за себя постоять, она уважала его за это.

– По-настоящему несладко, – тихо произнес Шейн. – Броуди старался не зацикливаться на собственных неудачах, обиды отскакивали от него, как мячик от стены. Он поднимался и шел вперед, крепкий словно железо…