Адмирал Теодор кивнул, забыв, что по радио это не заметно. Связист выключил передачу. В оперативной группе имелись эсминцы, и следующий шаг становился всё более очевидным. Ход его размышлений был прерван стуком в дверь. Вошёл один из «котиков», Джефф Томас.
— Господин адмирал, наш пленный хочет поговорить с вами. Мне кажется, у него достаточно разумный вопрос.
Теодор негодовал. «Котики» на глазах становились вещью в себе, но они могли сотворить невозможное.
Он махнул рукой. Конвой ввёл немецкого пилота. Лейтенант Вийнан вдумчиво отрепетировал свою речь.
— Адмирал, сэр. Меня содержали недалеко от госпиталя. Я видел, сколько тяжелораненых доставлено на борт. Перед тем, как стать пилотом, я учился на медика. В авиагруппе я был одним из санинструкторов. Хочу добровольно предложить вам свои услуги по уходу за ранеными. В обмен на моё честное слово.
Адмирал вытаращился на молодого лётчика. В иное время он приказал бы вышвырнуть его и вкатил «котикам» выговор на напрасную трату времени, но сейчас его что-то останавливало. Его корабль переполнен пострадавшими, и они продолжают прибывать. Поэтому всего лишь спросил:
— Почему?
Вийнан на мгновение задумался. Он просто знал, что должен что-то сделать. Но попытался объяснить.
— Сэр, я пять лет был пилотом бомбардировщика. Сегодня я впервые воочию увидел, что делают мои бомбы. Для меня война закончена, и пора попытаться возместить нанесённый урон.
— Лейтенант, в моей стране давно нет традиции верить на слово. Слишком часто им злоупотребляли во время нашей гражданской войны. Но у нас также принято отдавать окончательное решение на рассмотрение офицера. Я рассчитываю на доверие и принимаю ваше слово. Назначаю вас к доку Ганнингу, он решит куда вас лучше направить. Томас раздобудет какую-нибудь форму. И советую помалкивать, лейтенант. Вряд ли немецкие лётчики-бомбардировщики популярны сейчас.
Вийнан мысленно посмотрел на армию, приближающуюся к огороду. Над забором мелькнул красно-бело-синий флаг со звёздами и полосами.
— Разве я немец, сэр? Я голландец.
Теодор усмехнулся и вывел его. Адмирал помассировал правый глаз.
Германия, Потсдам, штаб командования ОСПВО
Фельдмаршал Херрик чувствовал себя самым несчастным человеком на свете. Веер огромного американского авианалёта продолжал разворачиваться над всей территорией Германии. Каждое звено из более чем двухсот шло к тому или иному городу. Ожидаемого разворота для концентрации на единой цели так и не произошло. Сейчас это уже не было возможно по времени и расстояниям. Но куда они, в таком случае, летят?
Несколько минут назад случился краткий всплеск радости, когда Аахенский региональный центр доложил о сбитии одного из гигантов. И это оказался единственный успех всей системы. Беглый взгляд на отчёт показал, что это была счастливая случайность. Звену Me-263 повезло вовремя попасть в нужное место и победить. Прочие же гиганты уходили от обстрела легко и непринужденно. Да ещё какие гиганты! Теперь ОСПВО располагала свежими данными. Десятимоторные чудовища, с шестью толкающими поршневыми двигателями и четырьмя реактивными. Неудивительно, что они так маневрируют. Казалось бы, есть слабое место — огневая точка всего одна, в хвосте. Американцы должны были превратить Азоры в сплошную авиабазу, чтобы организовать рейд таких самолётов. Но в чём задача налёта?
Настолько крупный самолёт способен нести бомбовую нагрузку больше, чем любой предшественник. Наверное, даже вдвое больше, чем B-29. Херрик видел «Суперкрепость», кропотливо собранную из обломков самолётов, сбитых во время налётов 1944-45 годов. В воздух её поднять, конечно, не удалось, но он впечатлился её размерами и мощью, хотя счёл технологическим тупиком. По крайней мере, именно так выглядел B-29. Но новые бомбардировщики затмили их.
Его размышления были прерваны внезапным вскриком одной из диспетчеров. Она упала на стол, со стоном зажимая уши ладонями. Причину услышали все. Из наушников хлынуло душераздирающее завывание, сопровождаемое кратким рёвом статических помех. Потом наступила тишина. Женщины с квохчущим шумом бросились успокаивать её. Он засомневался, восстановится ли у неё слух. От звукового удара такой громкости барабанные перепонки бедной девочки наверняка встретились посреди головы.
— Герр фельдмаршал, Аахенский региональный центр на линии.