Осматривая место происшествия, Беррет обнаружил отпечаток автомобильной шины на поросшей травой земле у кромки дороги и стал довольно эффектно конструировать возможные ситуации происшедшего. Дорога ночью не освещается, а карманный фонарик Гаттериджа был спрятан в мундире. Если Гаттеридж хотел что-то записать, ему нужен был свет. Или, может, ему хватало света от фар автомобиля? А не хотел ли он записать номер какой-нибудь подозрительной автомашины?

Вскоре поступило донесение, что прошлой ночью в Биллерикэй был угнан автомобиль доктора Пауэлла с находившимся в нем врачебным саквояжем. Беррет увидел в этом подтверждение того, что находится на правильном пути. А чуть позже был обнаружен и угнанный автомобиль. Воры бросили его на отдаленной дороге, видимо, в сильной спешке. На колесах налипли комья земли и травы. На подножке возле сиденья водителя были пятна крови, а позади левого переднего сиденья сержант полиции обнаружил стреляные гильзы. Поскольку Беррет кое-что слышал о возможностях судебной баллистики, он позаботился о том, чтобы эти гильзы были посланы на баллистическую экспертизу. То же произошло и с тремя пулями, найденными в теле убитого и возле него. Проведение экспертизы поручено было Генри Иббитсону, Уильяму Фоксу и Генри Перри, испытателям оружия Королевского арсенала и Королевской фабрики ручного оружия в Инфилд-Лох, но в первую очередь – Роберту Черчиллу из Лондона.

Испытатели оружия пришли к выводу, что пули, выстреленные в глаза Гаттериджа, были частью патронов, которые не производятся уже несколько десятилетий. В лицо же жертве стреляли модернизированными пулями с бездымным порохом. Довольно легко были идентифицированы и найденные гильзы. Все они были 45-го калибра и были выпущены из револьвера одной из следующих марок: «Кольт», «Уибли» или «Смит и Вессон». О какой конкретно марке идет речь, испытатели не установили. И тут – именно тут – в образовавшийся пробел впервые втиснулся Черчилл со сравнительным микроскопом. Хотя смертоносные пули, наткнувшись на кости черепа, сильно деформировались, они вполне годились для того, чтобы их можно было сравнить с пробными пулями, выстреленными соответственно из револьверов «Кольт», «Уибли», «Смит и Вессон». Сравнительный микроскоп позволил Черчиллу сделать вывод: все пули выстрелены из револьвера «Уибли».

Беррет и несколько дюжин других сотрудников полиции развернули настоящую охоту за револьверами этой фирмы. Наконец в Хаммерсмите был найден выброшенный кем-то «Уибли». Все испытатели оружия независимо друг от друга склонялись к предположению, что гильзы от патронов, найденные в автомобиле убийц, вылетели из этого револьвера. Казалось, имелись совпадения между линиями на шляпках гильз и на патронном упоре затвора револьвера. Увеличенные фотоснимки (как часто они уже приводили к заблуждениям!) усилили это предположение. Но Черчилл продолжал стрелять пробными пулями из найденного «Уибли». Он сличал их с пулями, причинившими смерть, под микроскопом, и… картина получалась совершенно иная. Револьвер «Уибли» из Хаммерсмита ни в коем случае не мог быть оружием, из которого было совершено данное убийство. Над сравнительным микроскопом склонился не только Черчилл, но и испытатели оружия, которые вынуждены были внести соответствующие коррективы в свои выводы.

Снова началась охота за револьверами. Беррета при воспоминании о Гаттеридже неотступно преследовали его пустые глазницы. Тот, кто произвел эти выстрелы, считал он, должен быть особенно жестоким и бесчувственным. Он проштудировал список известных преступников, особенно отличавшихся насилием, и прямо в самом его начале столкнулся с именем Фредерика Гая Брауна. Последний уже несколько раз отбывал наказания за свои преступления. Это был неисправимый, жестокий тип. Время от времени он занимался торговлей автомобилями сомнительного происхождения, как раз неподалеку от места, где произошло расследовавшееся Берретом преступление. В настоящее время он держал маленькую ремонтную мастерскую в Баттерси. Беррет велел понаблюдать за ним, но не находил никаких оснований для его ареста и для обыска его гаража до тех пор, пока в конце января 1928 г. Браун не продал очередную краденую автомашину. Теперь Беррет принялся за дело. Войдя в мастерскую Брауна, он наткнулся на еще одну машину. В ней лежали не только инструменты из врачебного саквояжа доктора Пауэлла, но и заряженный револьвер марки «Уибли» с огромным количеством боеприпасов к нему. Браун клялся в своей невиновности: Гаттеридж будто бы был ему совершенно незнаком, а револьвер «Уибли» он купил в апреле прошлого года.

На следующее утро Черчилл и испытатели оружия занялись оружием, найденным при обыске. Сравнительный микроскоп Черчилла на удивление быстро дал в распоряжение экспертов главные связующие звенья. Бороздка на пуле, причинившей смерть, соответствовала бороздкам на пробных пулях, выстреленных из «Уибли». Но так как пули были деформированы, Черчилл отказался представлять их присяжным в качестве доказательства. «Присяжным, – сказал он, – предстоит в первый раз столкнуться с результатами, полученными с помощью сравнительного микроскопа. Поэтому им вообще нельзя давать никакого повода для сомнений. Они должны быть убеждены».

В этом чувствовалась накопленная мудрость. Но необходимую убедительность давало именно сравнение пробных гильз из «Уибли» с гильзами, обнаруженными в автомобиле убийцы. Неровности на патронном упоре «Уибли» и шляпках гильз полностью совпадали. Чтобы не рисковать, Уильям Фокс, испытатель оружия из Инфилд-Лox, обследовал патронные упоры всех 1374 видов ручного огнестрельного оружия, находившегося как раз тогда на ремонте в Королевских мастерских. Не обнаружив ни единого патронного упора, чьи выступы соответствовали бы бороздкам на гильзах, он окончательно убедился в правоте выводов экспертизы.

Еще до окончания экспертизы оружия Беррет арестовал мужчину по фамилии Кеннеди, которого часто видели вместе с Брауном. При аресте Кеннеди пытался стрелять в полицейских, но оружие дало осечку. Оно тоже было обследовано. Выяснилось, что оно не имеет никакого отношения к оружию, которым было совершено убийство. Правда, роли это уже не играло, ибо Кеннеди признался, что они вместе с Брауном похитили автомобиль доктора Пауэлла. По его словам, констебль Гаттеридж остановил их, и Браун выстрелил из автомобиля в ничего не подозревавшего полицейского.

23 апреля 1928 г. судья Эйвори открыл в Олд-Бейли слушание дела по обвинению Брауна и Кеннеди. Впервые в традиционно оформленное старое здание была приглашена современная судебная баллистика. Сравнительный микроскоп произвел фурор. Об успешном его применении все еще продолжали говорить, когда в пентонвиллской и уондсуортской тюрьмах в отношении обоих подсудимых был приведен в исполнение приговор к смертной казни. Конечно, и после процесса не обошлось без скептиков, которым доказывание с помощью микроскопа казалось явлением зловещим и неконтролируемым. К ним относился Дж. Б. Шоу, который так любил высказываться по всевозможным поводам. В открытом письме он писал о «сфабрикованных царапинах на пистолетах и патронах, призванных повлиять на присяжных». Но его высказывания на этот раз опровергались действительностью. Черчилл не ошибся, и за ним по праву закрепилась репутация человека, которому Великобритания обязана внедрением судебной баллистики.

С того момента как Эжен Франсуа Видок (вверху слева), в прошлом заключенный, основал в 1810 г. французскую уголовную полицию – Сюртэ, главной проблемой криминалистики стала идентификация преступников. Детективы должны были запечатлевать в своей памяти как можно больше лиц уголовников: день за днем они ходили в тюрьмы на «парады заключенных» (вверху справа). В несколько измененной форме парад сохранялся до наших дней (внизу, США, 1951 г.).

Как и Сюртэ, Скотленд-Ярд в начале своей деятельности производил идентификацию каждого преступника по его внешности. Первые лондонские детективы, боу-стрит-раннеры, использовали всевозможные способы маскировки, чтобы проникнуть в среду преступников.

Еще одну возможность идентификации открывало сотрудничество с теми преступниками, которые, подобно Джонатану Уайлду (вверху), вели двойную игру, оказывая услуги и полиции, и своим собратьям по преступному ремеслу.

Внизу изображен детектив Чарлз Прайс (слева), великий мастер переодевания с целью маскировки (справа).

Альфонс Бертильон, принятый поначалу из милости в полицию на должность писаря, первым начал с 1883 г. вводить научные методы в криминалистику. Исходя из выводов антропологов и статистиков о том, что размеры всех частей тела у разных людей никогда не совпадают полностью, он измерял преступников, заносил данные измерений на карточки и мог таким образом при необходимости отыскать зарегистрированного преступника по карточке. Способ этот был неудобным, требовал измерений с точностью до миллиметра, но он был надежнее, чем все ранее известные способы идентификации.

В 1891–1892 годах анархист, действовавший под псевдонимом Равашоль, держал в страхе весь Париж. Когда он был арестован (вверху), Бертильон идентифицировал его с помощью своей картотеки как опасного преступника Кенигштейна. С этого началось победное шествие бертильонажа по всей Европе.

Кроме способа измерения, Бертильон разработал основы получения точных фотографий преступников (вверху), которые он приклеивал к карточкам измерений, а также основы фотографирования места преступления (справа). Эти фотоснимки были точнее самого точного описания, сделанного полицейскими. Арестованные зачастую настолько противились фотографированию, что их приходилось силой удерживать перед фотографической камерой, как это видно на снимке, сделанном в присутствии инспектора нью-йоркской полиции Бирнса. Фотография сохранила свое значение как средство идентификации, но полную надежность идентификации обеспечили лишь отпечатки пальцев.