— Даш!
— У? — не отрывая своего лица от моей груди, промычала она.
— Пошли домой. Умоемся, переоденемся в чистое…
— Саш, я человека убила, — перебила она меня, и я почувствовал, как она напряглась, ожидая моей реакции.
— Я тоже недавно. И что?
Видимо не совсем этого она ожидала, так как, отлипнув от моей груди, удивленно на меня вытаращилась.
— Пошли домой, а, — не дал я ей и слова вымолвить. — В порядок себя приведем, а потом…
Любопытство женское неистребимо. Не знаю, кого она там убила, она и сама на какой-то миг об этом забыла, собиралась меня пытать, любопытство свое удовлетворять. Но стоило мне только застонать, спецом не сдержался, впрочем, действительно больно было шевелиться, как у Дашки все вопросы из головы жалостью и чувством вины вымело. Принялась мне помогать на ноги встать, а потом и под руку поддерживая домой повела, чуть ли не каждые десять секунд интересуюсь, как мое самочувствие.
Самочувствие поганое, хоть тело с каждым мгновением всё лучше и лучше слушалось, просто обидно мне было, только что козликом скакал… доскакался.
Хорошо, что мы калитку днем не замыкаем, а то пришлось бы через забор кому-то лезть, открывать ее, так что, обойдя участок по кругу, беспрепятственно попали во двор, а потом и в дом вошли, тоже из-за дневного времени не запертый.
— Я смотрю у вас уже в привычку входит, друг друга на руках носить, — именно этими словами встретил нас дед, стоявший в холле на первом этаже.
Видимо я немного увлекся с опробованием своих новых сил, времени не ощущая, что он уже и ванную успел принять, и одеться. Скорей всего в окно увидел, в каком состоянии мы во двор вошли, вот и вышел нам навстречу, теперь внимательным взглядом на целостность тушек нас осматривает.
— Василий Андреевич… — Дашка, коза, увидев деда, снова расчувствовалась, меня бросила, я аж покачнулся от неожиданности, и к нему навстречу устремилась, уже заранее слезами обливаясь. — Я человека убила-а.
— Ну хоть за дело? Или ты просто так? — Обняв ее, задал он вопрос, услышав который у Дашки слезы мигом остановились, удивленно на него вытаращилась.
Я же только усмехнулся: реакция у деда один в один с моей. Ну и опыт у него, вот так — раз, и предотвратил истерику, в которую она собиралась скатиться.
— Я…
— Стоп! — Не дал он ей пуститься в объяснения, вытирая ей слезы вытащенным из кармана платком. — Сначала приведешь себя в порядок, и уже потом в каминной сядем, там-то ты нам и расскажешь, кто это тебя обижать вздумал.
Дашка всё же поплакала, но так, слегка, видимо сыграло то, что ее никто не жалел, никто не истерил, не выпытывал подробности. Да и отношение к ней не поменялось, чего она подсознательно опасалась. Так что, всплакнув чуть, потопала в мою спальню, дед велел ей самой у меня в шкафу себе одежду подобрать на смену ее грязной, а потом уже идти душ принимать.
Не успела Дашка с глаз скрыться, как новые гости пожаловали, пацаны в ее поисках примчались. Дед их встречать вышел, пока я с себя одежду подкопченную стаскивал, нечего ее дальше в дом тащить, всё равно на выброс.
— У нас она, — услышал, как дед сразу же новоприбывших успокоил, еще даже не поздоровавшись. — Еще ничего не знаем, — и снова не дал он им вопрос задать, — она сейчас себя в порядок приводит, потом расскажет, что там у нее случилось.