Сменил свои яркие одежды на более темные Серега Алый, у него отец и младший брат умерли. Но хоть мать жива осталась, только от горя слегла. Маша, та девушка, что когда Дашку подрезали, с ней была, скорую тогда еще пыталась вызвать, она подруга Алого… была. Умерла.
Из всей компании только Андрюха Башка счастливчик, у него всё семейство здравствует. Сейчас все, кроме отца, его на работу добровольно-принудительно забрали, помогают своим соседям с горем справиться. Ну и я немного в этом поучаствовал, не зря зелья с собой брал, напоил всех успокоительным и общеукрепляющим, ну и оставил на потом несколько пробирок. Вечером выпьют, Андрюха за этим проследит, хоть поспят нормально.
Обратно домой возвращались в тягостном молчании, Длинный в себя ушел, даже по сторонам толком не смотрит, о чем-то думает. Ну и у меня мысли совсем невеселые, слишком много смертей вокруг. И это только в нашем городе, а как представишь, что в мире делается…
— Мальчики! — вырвал меня из тягостных раздумий полный отчаяния крик. — Мальчики, помогите! Мальчики!
Босая девчонка, лет шестнадцати-семнадцати на вид, одетая в сбитые на коленях окровавленные спортивные штаны, светлую футболку, тоже с потеками крови, обильно текущей с лица, вывалилась из крайнего подъезда длинного двухэтажного дома и отчаянно нас о помощи просила.
Вовка, стоило ему только голову повернуть и ее увидеть, сразу же из своих мыслей вынырнул и на ее призыв бросился. Ну и я вслед за ним.
— Что случилось? — подхватил он ее на руки, прижимая к себе, так как ноги девушку не держали: заливаясь слезами, она так и норовила на колени упасть.
— Там… там…
Впрочем, ответа на вопрос уже не требовалось: из подъезда до нас донеслись приглушенные женские крики и мужские маты.
Буквально взлетел на второй этаж: четыре двери, две дальние открыты. Крики раздаются из левой, в которую я и влетел, не снижая скорости. И сразу же пришлось уворачиваться, так как на входе в квартиру нарвался на смуглого пьяного парня, чуть постарше меня возрастом, который видимо вслед за девчонкой направлялся. Тот, не раздумывая, попытался меня кулаком отоварить, но тут же воткнулся мордой в стену, по которой и сполз вниз. Но этого я уже не видел, так как, быстро разобрался с одним, по длинному коридору направился к еще двум, что с женщиной и девушкой воевали.
Такой же почерневший от водки мужик, увидев, как я пацана по стене размазал, прекратил женщину избивать, выхватил из подставки на столе нож и прорычал:
— Порежу, суку! — шагнул мне навстречу.
Ну и меня накрыло: сколько людей погибло, а такие мрази живее всех живых. Вот со злости я и не стал с мужиком церемониться, предплечьем отвел руку с ножом в сторону и не останавливаясь отработал комбинацию ударов по нервным узлам, как на «макиварыче» не раз отрабатывал, только сейчас еще и
До третьего я не успел добраться, Вовка меня нагнал и опередил в этом деле. Вот он, перескочив через лежачие на полу тела, проскочил мимо меня, вломился на кухню и сдернул с молодой девахи третье тело, что, не обращая ни на что внимания, уже стянул с нее спортивные штаны и рыча от предвкушения белье как раз срывал.
Хэх — клац, и морда у насильника с левой стороны внутрь провалилась, Вовка тоже злой и совсем не сдерживался.
Как говорится — и тишина!
Недолго она продлилась.
— Мамочка, — девчонка, из-за окровавленного лица и всколоченного состояния не поймешь сколько ей лет, вроде ненамного старше той, что нас о помощи просила, штаны подтянула и к матери поползла, заливаясь слезами.
— Доченька, — мать не в лучшем состоянии, ей как бы не больше досталось, до последнего своих детей защищала.
Вовка, осмотревшись, подхватил своего вырубленного и кивнул мне на выход.