– Да уж почти в 45.

– И ребенок нормальный?

– Двойня. Очень хорошие дети. Да вот, я их летом снимала.

У меня их фотография стояла: Иван Григорьевич держит малышей на руках, Света рядом.

– Слушай, а дети-то Петькины!

– Ну да. Не в мать. Такая красота – и не передалась. Жалко.

– А это ее новый муж?

– Да. Только с Петром она не разведена.

– Как же он детей отпустил?

– А он и не знает о них… наверное.

Людмила поглядела на меня с укоризной:

– Наташа, разве это правильно?

– Видишь ли, мама… над этой этической задачей я раздумывала, когда он ее выгнал. И позже, когда она эту беременность вынашивала. Ты представляешь, каково ей было? Они всего полгода до серебряной свадьбы не дожили. А потом как-то я ее выгуливала после рабочего дня в Александровском саду, и мы с ним столкнулись. Вообще-то я её в Эрмитаж в тот вечер водила, чтобы дети в утробе эстетически развивались. А её там почти сразу затошнило от голландских натюрмортов с битой птицей и мясными тушами. Считай, пропали деньги за билеты. До сих пор жалко! Ну, и пришлось по аллее прогуляться. И тут Петя нарисовался. Поздоровались как малознакомые. Потом у него вырвалось: «Как ты растолстела!» Она, конечно, не только растолстела, у нее лицо отекло. Отошли мы, а я думаю, как бы ей плохо не стало. Гляжу, а она смеется: «И я себя несчастной считала! Да это он несчастный» И всё. Освободилась она от него.

– А ее нынешний, он кто?

– Нас познакомили как-то на концерте, это Света еще только приехала. Он влюбился с первого взгляда. Как в Питер приезжает, так в Светину фирму, надо и не надо. Даже когда узнал, что она беременна, не слинял и первый раз сделал предложение. А когда она родила, он прилетел и всё приданное детям купил. Мы, конечно, на это деньги отложили, но все равно… я обрадовалась и говорю Свете: «Надо брать!» Она держалась три месяца, но потом все-таки с ним уехала.

– Где они?

– Сейчас в Англии. А сначала жили в самой восточной части нашей необъятной страны.

– А кто он? Видно, человек небедный?

– Рядом с нами – просто Ротшильд. Я как-то назвала его олигархом, так дядя Паша стал звать аллигатором. За глаза, конечно. У них была компания по продаже родины в особо крупных размерах. А когда родина наконец-то стала на них наезжать, Иван Григорьевич спешно вывез семью за границу. И капиталы, какие успел. И здесь кое-что сыну от первого брака перебросил. Но всё-таки родина пощипала его изрядно. А компаньоны, которые пожадничали, вообще присели в тех же местах, и надолго.

– Как ты цинично об этом говоришь!