- Все, Василиса, все!
Я обернулась, успела увидеть лицо Добрыни. Боль застилала глаза и открывшийся портал увидела не сразу, как и тех, кто выпрыгнул из него.
- Ой-ей! Вот шо делаетси!
Знакомый голос. Так это моя Маруся!
- Василисушка! – запричитала домовиха и бросилась ко мне.
Как она сюда попала? В воспаленном от боли сознании вспыхнуло напоминание. Ведь домовиха умела перемещаться, даже по дому. Кто знает, вдруг ей и порталы доступны, а?
Прежде чем Маруся подоспела и обняла меня своими пухлыми работящими руками, перед нами метнулось существо в балахоне. С диким ревом, будто его резали на части, оно упало перед лужей металла, запустив в него тощие пальцы. Будто пытаясь собрать ключ назад. Но безуспешно.
Добрыня вскинул руку, швырнул водяной шар. Не в Степана, нет. Но в раскаленную лужу металла. А затем сгреб нас с домовихой, закрыв спиной от оглушительного глухого взрыва.
- Ох! – запричитала Маруся. Толкнув Волкова, она перехватила меня, с ужасом глядя на обогревшие руки.
- Колдовать не умеють, а лезуть усе тудыж, растудыж! – высказалась маленькая женщина.
Я подняла взгляд сперва на Добрыню, ну с ним мы еще покумекаем, затем перевела на Степана. От него остался только торс да ноги, торчавшие из-под ткани балахона. Руки и голову оторвало напрочь вместе с капюшоном.
- Магия? – спросила я, холодея от боли и чувствуя, что вот голова совсем не болит. Хотя, на фоне пострадавших рук, это можно и не заметить.
- Физика! – ответил Волков и наклонился ко мне. Он успел подхватить меня на руки до того, как я потеряла сознание от боли. И спасительная темнота окутала мир, унося с собой боль и страх.
Руки болели еще долго. Даже после того, как мне их вылечили. Видимо, слишком много плохой негативной магии было в этом треклятом ключе.
Моя Маруся, злая на весь мир и особенно на одного колдуна, ворковала над пострадавшими конечностями и была настроена крайне недружелюбно в отношении Волкова. Думаю, если бы не моя просьба, он не вошел бы в дом.
Добрыня пришел с цветами. Где-то раздобыл букет из садовых ромашек, таких красивых и больших, что мне на миг даже показалось, что над ними пришлось поколдовать кое-какому колдуну.
Вид у него был такой, что краше в гроб кладут, но я не спешила сменить гнев на милость.
- Почему не предупредил? – спросила хмуро, лежа на кровати. Руки были обмотаны листьями лопуха, вымоченными в особенном настое по старому рецепту Маруси. Сама домовиха с презрительным взором вышла, оставив нас наедине. И я за это была ей очень благодарна.
- Я боялся, что ты откажешься помогать, а потом, могла все испортить, - ответил честно мужчина.
- Ты, по сути, использовал меня! – сорвалась на крик. Ой, как же хорошо, для него, конечно, что он сразу мне не вручил свои цветочки. А то бы сейчас отходила по наглой и, кстати, бритой, харе. С таким прямо приятным удовольствием. Честное слово!