Кобылица пыталась бежать, спотыкаясь на ровном месте, шагала к Васе. Ее голова была опущена. В свете костра было видно порез на передней ноге.

Вася взяла пылающее бревно. Она не видела, что преследовало кобылицу, но гнилой запах сгущался, как мертвечина на жаре. Сжимая оружие, она пятилась к воде. Вася не любила живую искру, что подожгла Москву. Но она подвела своего коня. Эту лошадь она не подведет.

— Сюда, — сказала она.

Лошадь не ответила, от нее ощущался лишь ужас. Но она шла к Васе.

— Дед Гриб, — позвала Вася.

Грибы, сияющие зеленым в темноте, задрожали.

— Тебе лучше выжить. Иначе что толку быть первым? Все смотрят.

— Что…?

Но если он и ответил, она не услышала, ведь Медведь тихо вышел из — за деревьев под свет луны у воды.

В Москве он выглядел как человек. Он все еще напоминал его, но у него были острые зубы и дикость в глазе. Она видела, как зверь в нем растягивается, как тень за спиной. Он казался старше, этот невозможный лес будто был его домом.

— Видимо, потому багинник хотел, чтобы я провела ночь в лесу, — сказала она, напрягшись. Хриплое дыхание доносилось из зарослей. — Он все — таки хотел мне смерти.

Уголок рта Медведя на стороне лица без шрамов приподнялся.

— Может, так. Может, нет. Хватит фыркать, как кошка. Я пришел не убивать тебя.

Пылающее бревно обжигало ее руку. Она бросила его на землю между ними.

— Охотишься на жар — птицу?

— Даже не это. Но мои существа повеселятся, — он зашипел на кобылицу, улыбаясь, и она отпрянула, задние ноги попали в воду.

— Оставь ее! — рявкнула Вася.

— Хорошо, — неожиданно сказал Медведь. Он уселся на полено возле ее костра. — Не посидишь со мной?

Вася не шевелилась. Его собачьи зубы были острыми и белыми, когда он улыбнулся в полумраке.

— Я не желаю твоей жизни, Василиса Петровна, — он развел пустые руки. — Я хочу сделать предложение.