Анна знала, что на свет после нее появились трое младенцев, прежде чем родилась Сибилл. Мама запрещала ей смотреть на детей особо это не объясняя, но тогда любопытство взяло верх. Пробравшись в комнату родителей (Анна плохо помнила тот день), она то ли взяла Сибиллу на руки, то ли просто стояла и смотрела на нее. Но тепло, что тогда разлилось в груди, замедляя дыхание и заставляя трепетать перед спящим младенцем, жило и по сей день. Тогда же мама почему-то ругала Анну, крепко прижимая к груди Сибиллу, а Анна долго не могла понять, что она сделала не так.

Анна говорила, что с Сибиллой все будет в порядке, но мама не слышала, растирая по щекам горькие слезы. Шло время, а Сибиллу не касались хвори, обходя их дом стороной. Анна все так же уверенно читала Ave Maria, но уже над кроваткой сестры. Это после Анна начнет придумывать сказки, запоминать мамины истории, что та тихим голосом рассказывала Сибилл, а тогда это было единственным, что хорошо знала Анна.

— Тебе легко говорить, — вздохнула Сибилла, выводя Анну из размышлений, — ты светленькая.

Развернувшись у сестры на коленях, Сибилл выжидающе посмотрела на Анну.

Убрав прядь волос сестре за ухо, Анна улыбнулась, кинув быстрый взгляд на дверь.

— Мама осветляет волосы, — заговорщическим голосом прошептала Анна, — у тебя совсем как ее. Как видишь, ничего страшного с ней не произошло.

Сибилла кивнула, как всегда безоговорочно доверяя сестре. Подскочив с ее колен, она юркнула в кроватку, что хоть была маленькой, но занимала добрую половину комнаты. Им с Анной еще повезло, что есть своя комната. Даже такая маленькая.

Камень ударился в окно, а Анна подпрыгнула от неожиданности, тут же переглядываюсь с сестрой. Сибилла же села на кровати, радостно хлопая в ладоши.

Стук повторился, а Сибилл от нетерпения подскочила на ноги.

— Ну открывай, — канючила Сибилла, дергая сестру за рукав, — ну пожалуйста.

— Сибилл, уже поздно, — мягко проговорила Анна, удерживая сестру за плечи, — не время для гостей.

— Но это же Норман! — так, словно самого этого факта вполне достаточно, воскликнула Сибилла.

Норман для Сибиллы был почти как старший брат. Она обожала играть с ним, могла часами носиться по улице, а сам Норман неустанно придумывал для нее новые развлечения. Иногда Анне казалось, что только Норман был причиной любой радости Сибиллы. И это почему-то ее очень расстраивало. Ей хотелось, чтобы сестренка больше времени проводила с ней, а не с тощим подростком с чуть раскосыми глазами.

Нет, Анне нравился Норман. Они дружили с самого детства еще с того периода, когда дети особенно не имеют воспоминаний. Но Анна знала, что Норман точно там был. В его присутствии всегда было легко и спокойно, только вот ключевым словом здесь являлось “было”.

— Ложись, — бросила Анна сестре, собираясь с духом, — я сейчас приду.

Отворив дверь, Анна на цыпочках вышла из дома, ежась от ночной прохлады. Как только глаза привыкли к темноте, Анна разглядела вытянувшуюся фигуру взрослеющего Нормана. Он был старше ее всего на пару лет, но сейчас между старыми друзьями словно стала открываться пропасть.

Норман собирался стать диаконом, уже вовсю помогая работникам местной церкви.

— Прости, что поздно, — добродушно улыбнулся Норман, а Анна выдавила из себя измученную улыбку, неловко переступая с ноги на ногу, — хотелось поболтать.

— В этом доме всегда рады служителям Господа, — быстро прошептала Анна, оглядываясь на дверь.

Котта* намертво прилипла к спине от льющегося меж лопатками пота. Анно то и дело тянулась к шнуровке на груди, словно так можно было снова начать дышать. Она понятия не имела, как ее матери удается всегда приветливо и непринужденно улыбаться людям, что были гораздо опаснее Нормана.