Граф отвел свою добычу к знамени и, перекинув через него повод, еще раз посмотрел на сияющие ряды янычар — и поднес рог к губам. Он видел, как шейх поклонился Магомету, потом их заслонила свита.

— Галантный пес, клянусь пророком! — произнес султан. — На каком он говорил наречии?

— О повелитель, он будто бы вырос в моем собственном шатре.

Выражение лица султана переменилось.

— Других посланий не было?

Он думал о княжне Ирине.

— Было, о повелитель.

— Повтори.

— Он готов биться со мной снова, сегодня или завтра, как решит повелитель, а я хочу вернуть коня. Без него Хиджаз — как вдова.

Лоб у Магомета покраснел.

— Вон отсюда! — вскричал он в ярости. — Или ты не понимаешь, болван, что, когда мы возьмем город, ты вернешь себе своего коня? А поединка не будет, ибо ты мне нужен в бою.

После этого он приказал освободить себе проход и, не теряя величия, поехал обратно; после того, как он скрылся из виду, Корти тщетно трубил в свой рог.

Обоих коней провели по шатким мосткам, а потом в ворота.

— Небеса послали мне доброго воина, — обратился к Корти император, спустившись с башни.

А Джустиниани спросил:

— Почему ты пощадил второго соперника?

Корти сказал правду.

— Добрый поступок, — отвечал генуэзец, протягивая графу руку.

— Воистину, — от души подтвердил Константин. — Добрый поступок. А теперь садись в седло и скачи за нами.

— Ваше величество, сперва прошу об одной милости… Какой-то человек лежит мертвым на дороге. Сделайте так, чтобы его положили на носилки и отнесли к друзьям.