— Конечно. Садись за штурвал. Я позабочусь о твоей подруге. Заводи мотор! — Он взвалил связанную Робинс на плечо, разогнул спину, зарычал от натуги и, шатаясь, поволок сержанта к кормовому люку.

Линн заставила себя сдвинуться с места. От перенесенного напряжения мышцы живота свело судорогой, как будто внутри перевернулось нечто твердое, с острыми углами. Она неуклюже запрыгнула в передний люк вездехода, нырнула в кресло механика-водителя, застегнула ремни безопасности. Список необходимых действий телеграфной лентой прокручивался в голове: открыть заслонки инжектора, открыть топливный кран, открыть вентиль воздушного баллона, проверить заряд батареи, включить масляный насос, разблокировать магистраль и прокачать топливо в системе…

Зажглись лампочки, стрелки приборов дрогнули и встали в нужное положение. Давление и температура масла в пределах нормы. Все. Теперь пора. Она утопила кнопку сбоку приборной панели. Взвыл воздушный стартер. Басовито затарахтел дизель. Линн выжала педаль главного фрикциона и воткнула первую передачу.

— Вперед и с песней! — крикнул Килар, — Я устроил барышню внутри.

Линн не поняла значение слова «барышня», хотя и догадывалась, что речь идет о Робинс. Кого еще он мог там устроить, а главное — зачем…

— Винтовки?

— Взял. Игрушку и сбрую спящей красавицы тоже.

— Там в мешке газовые баллоны и запалы к ним. Справишься?

— Разберусь. Крути баранку. Через десять минут от этого места не останется ничего кроме большой ямы в земле.

— Ты все-таки нашел мои каракули.

— А ты сомневалась? Я вообще-то парень догадливый.

Линн вцепилась в штурвал правой рукой, надавила на дроссель и бросила сорокатонный транспортер прямо на закрытые ворота гаража. Машина сорвала железные створки с петель, как будто их сварили из тонкой кровельной жести, и несколько ярдов протащила впереди себя. Линн дернула штурвал вправо, резко развернула транспортер на площадке перед зданием и переключилась на вторую скорость. Ворота закачались и, лишенные опоры, рухнули во двор, подняв облако пыли.

Линн закусила губу. От вибрации ныли зубы. Приходилось двигать рычаги по-очереди или толкать предплечьем. «Как же хреново быть калекой!»

Сквозь рев мотора, лязг гусениц и громыхание бронированных листов обшивки Линн услышала непрерывный вой слившихся воедино множества голосов. Этот звук чем-то напоминал рокот прибоя, только более стойкий, угрожающий, более зычный, что ли... И он все нарастал, нарастал, нарастал, превращаясь в пронзительный боевой клич. Что-то вроде:

— Уииии-воооо-лллааааа!!!

Сначала звук навалился с севера и с юга, но постепенно охватил станцию со всех сторон. В ночи сверкнули две оранжевые вспышки. Прогремел гром, и почва ощутимо вздрогнула. Ходоки уничтожили ограду с помощью пороховых зарядов. Критический момент наступил, и кочевники, наконец, бросились на штурм. Линн заложила длинный вираж и увеличила скорость, чтобы с налета протаранить торцевую стену блока «В». Она надеялась, что корпус транспортера выдержит, а кинетической энергии хватит с запасом. На крыше казармы заработал пулемет. Выпустив несколько очередей на север, он рыкнул в восточном направлении и окончательно затих.

В ответ залаяли кремневые ружья ходоков.

Странник в десантном отделении возился с запалами. Ему не требовались схемы и инструкции, записанные на бумаге. Знания теперь лились непрерывным потоком, как будто в момент перерождения на пляже в глубине сознания прорвало плотину. Один факт цеплялся за другой, вызывая длинную цепочку ассоциаций.

Конструкция гранат вызывала уважение своей простотой и надежностью. Сжиженный газ находился в герметичных емкостях под давлением. Заряд аммонита разрушал защитную оболочку, и концентрированное вещество мгновенно расширялось во всех направлениях. Вступив в реакцию с воздухом, аэрозоль переходил из жидкого в газообразное состояние, что в несколько раз увеличивало площадь поражения.