…Да мы богачи: у нас в распоряжении были целый вечер и ночь, когда нам никто не мешал. И казалось, что мы действительно одни остались во всей Вселенной… и даже вне. Мы улетали за пределы, периодически прикасаясь друг к другу, чтобы не потеряться.

Хотя — был, был у нас гость! Где-то в дальнем углу, должно быть, в самом хитром закоулке меж брёвен, — очаровательно пел сверчок. Мусолил на своей крохотной скрипке извечную мелодию, написанную скорей всего ещё его прапрадедом. Песня эта старалась увести нас в мое деревенское детство, резко сужая космические объёмы до микрокосма «малой родины». Но у сверчка ничего не получалось!

Для Амрины он был самым настоящим космическим существом. И ещё больше улетала она от его пения в некие, доселе неощутимые и не переживаемые вживую, просторы. А я просто не отпускал её руки. И улетал вместе с нею…

Амрина лежала на спине и рассеянным взглядом, мечтательно глядела в низкий потолок. Она всё дальше и дальше уносилась по волнам воспоминаний.

— Знаешь… для меня наша встреча не была любовью с первого взгляда… Рыская в вашем прошлом, я видела сотни сильных, волевых, мужественных воинов… Они встречались в разных странах и эпохах. Многие из них были мне симпатичны… Но у меня и мысли не возникало как-то… выделить «одного из» и уж тем более… делать попытки как-то сблизиться с ним.

Я, сидя у изголовья, бережно касался её локонов. Перебирал их непослушными пальцами. Опасливо не задавал вопросов, боясь спугнуть откровения ненаглядной Женщины.

— Первоначально я находилась на Локосе, работала в двенадцатом аналитическом модуле… Он входил в состав главного обеспечивающего блока… И день за днём просматривала бесконечные… мнемо… записи наших разведчиков во Времени… Но потом… веришь?.. мне осточертела безликость рядового исполнителя, и я… принялась осаждать отца слёзными просьбами, моля зачислить меня в Проект… Я не могла спокойно рассматривать чужие «двигающиеся картинки»… Тем более в столь непростое для судьбы моей родины время.

— Кстати… а кто твой отец? — всё-таки не выдержал я.

«Что, сватов засылать собрался?» — моментально встрял Антил.

«Ну ты!.. знаток обычаев… глохни!» — решительно осадил я своего внутреннего оппозиционера; с ними, радикальными элементами, только так и можно — сразу укорот давать, а то опосля не кончик пальца, а всю руку до плеча оттяпают.

— Мой отец на Локосе… как бы это адекватно сказать… очень известная личность. Его зовут Инч Шуфс Инч Второй… Ты, конечно, не…

— Что?! Как-как? Инч Шуфс… Инч?..

«Ну вот… Опять это звонкое имечко! Помнишь, Фэсх Оэн твердил, что ему нужно до вечерней сверки предстать перед этим самым…» — Антил, само собой, неизменно радовал наличием исключительной бдительности и цепкой памятливости.

«Ещё бы не помнить. Он тогда был весьма озадачен и не ждал ничего хорошего от этого персонального вызова. Кажется, он называл и должность этого Инча… Что-то типа „Член Высшей Восьмёрки“…»

«Ну, не знаю, как там насчёт Восьмёрки… по-моему, всё же Семёрки… А вот первое слово в этом сочетании — это да… это точно! И вся планета ихняя — сплошные… И вся галактика — сплошные… » — мой неотъемлемый «потельник» пошёл вразнос.

— Да-а… Инч Шуфс Инч Второй. А что?.. Тебе знакомо имя отца?.. — Амрина, совершенно по-земному, удивлённо округлила глаза. — Где же ты мог его услышать?

— Не услышал, а подслушал. Его называл один из моих «резидентов»… или советников, по-вашему. Фэсх Оэн. Он тогда очень нервничал, что его вызывает к себе Инч… твой отец, как выяснилось.

— Да, вызывал. Знаю… Отец периодически это делал. О чём-то подолгу говорил с советниками. И чаще всего его собеседником бывал именно Фэсх Оэн… Думаю, причина этого — я. Либо отец получал информацию обо мне… как же мне надоела эта заботливая опека!.. либо же пытался косвенно влиять на мою деятельность в Проекте…

— Амри… Не может быть другого объяснения? Если допустить, что причиной его пристального интереса мог быть некто Алексей Дымов…

— Ну что ты… — усмехнулась она. — Когда ты узнаешь побольше о моём отце… когда своими глазами увидишь, какое множество исполнителей вовлечено в Проект… поймёшь, что этого просто не могло случиться. Для второго… по статусу… человека нашего мира… ты — в действительности не более, чем… пешка в одной из бесчисленных партий, которые он разыгрывает… Только не обижайся, пожалуйста.