На этот раз эльфийка даже пнула меня ногой, пока я валялся на полу камеры.
— Только мне начало казаться, что ты изменился. Но ты все такой же мусор, ловко скрывающий свои истинные чувства под маской! — процедила Карамелька.
Голову разрывала чудовищная боль. Чем ниже опускалось мое хп и чем ближе я был к успеху, тем сильнее иглы впивались мне в мозг. Фактически я перестал что-либо соображать, сосредоточившись лишь на животных инстинктах. Только они помогали мне удерживать себя в сознании.
— Трахать! — тупо выкрикнул я и прыгнул на объект, который мог удовлетворить мои потребности.
Наверное, в этот момент у меня было какое-то жуткое перекошенное лицо. Я закусил губу, пытаясь сохранить разбегающиеся мысли и не провалиться в темноту.
— Он полностью обезумел! — воскликнула Карамелька, ударяя меня с правой.
Я валялся на полу, пытаясь собраться с силами.
— Н-не надо, пожалуйста, — проблеяла Шантри.
За дверью послышались гулкие приближающиеся шаги. А затем мы услышали голос одного из стражников:
— Вы чего там устроили, дебоширы? Думаете, я сейчас открою дверь и зайду внутрь проверить вас? За идиотов нас держите? Да этому трюку сто лет в обед! Можете хоть поубивать там друг друга, я на эту удочку никогда не поведусь! Сидите тихо, мать вашу! Тьфу!
Стражник начал удаляться. Я же совершил последний рывок. Все мое внимание занимали лишь эльфийские сиськи, лишь они одни держали меня в сознании. Они стали моей путеводной звездой, ведущей сквозь тернии нескончаемой боли и страха.
— Ты сам напросился, мусор! — грозно произнесла Кара, и я почувствовал, как в мою левую скулу врезался не миниатюрный женский кулачок, а чугунный утюг.
— Нет! Что ты наделала! — воскликнула гномка.
— А то ты сама не видела! Мерзавец словно с цепи сорвался, — принялась оправдываться эльфийка. — Не переживай, у него есть возрождение в конце концов…
— Но вдруг оно не сработает с ошейником?
— Подожди… — осенило Карамельку. — Что если он этого и добивался?