Не знаю, как ещё это объяснить. Осознать самому – это как включить свет в комнате, одним щелчком, одним мигом. А вот передать знание другим. Не представляю. Эту задачу мне и предстоит решить. И в девяносто восьмом, я был в растерянности, я не знал даже с чего начать. И не знал, сколько у меня есть времени…
***
Сразу после выписки из больницы, я в течение нескольких недель поправил свои финансовые дела. Удивительно, как становится просто управляться с мирскими сложностями, когда приходит понимание того, что понял я.
Чтобы получать деньги, мне надо было просто поменять своё отношение к ним. Это всего лишь бумага, которую общество договорилось использовать в качестве единого эквивалента в товарообменных отношениях. Продал подороже, купил подешевле и снова продал.
Я мог составить полную картину о человеке и его ближайшем окружении, лишь единожды взглянув на него. Я мог распознать мошенника по его одежде и манере говорить. Я видел их всех насквозь и знал, что каждого из них ждёт в будущем.
Волею судеб, я получил доступ к знанию, которым имеет право обладать каждый человек. И теперь я должен был придумать способ, как поделиться этим знанием с другими. А это оказалось очень сложной задачей.
Так как я познал человеческую сущность, мне стало легко заводить друзей. Я знакомился с разнообразными людьми, проводил с ними время, приглашал в гости.
Заполучив в своё распоряжение неограниченный денежный поток, я тут же арендовал шикарный дом с большим садом. Я регулярно приглашал к себе мужчин и женщин, устраивал вечеринки, песни и пляски. Я заработал репутацию компанейского, богатого и щедрого парня, которого, впрочем, большинство считали денежным лохом для использования.
Это их отношение я прекрасно видел, но мне было всё равно. Ради задачи духовного просвещения, мне было не жалко. Да и теперь, владея знанием, всё это лицемерие, презрение и людская корысть были мне побоку. Я перестал обижаться, ведь игра велась по моим правилам.
Я помню свою первую попытку заговорить с ними о
В моём доме собрались четырнадцать человек. Мы жарили шашлыки, пили вино и смеялись. Я шутил и всячески расслаблял своих посетителей.
Глубокой ночью мы расселись в саду, и я решил поговорить серьёзно.
– А знаете, друзья, что объединяет всех нас? – начал я.
Пьяные голоса стали наперебой выкрикивать.
– Водка! Бабы! Бабло!
Я усмехнулся и покачал головой.
– Нет, друзья мои, нет. Я могу рассказать вам короткую историю, если интересно.
Но им было неинтересно. Им неинтересно было слушать, они хотели лишь пить, жрать и трахаться. Халява! Какие могут быть разговоры? Что может быть серьёзного на даче у лоха, верхом на котором они едут уже не первый месяц?
Кто-то врубил музыку, меня уже никто не слышал. Все продолжали пить и жрать.
Утром я подумал, что глупо было ждать от этих людей чего-то другого. Я сам создал такие условия, в которых никто из них не испытывает ко мне уважения. Я для них просто денежный мешок, из которого можно постоянно брать, не давая ничего взамен. Не знаю как я об этом не подумал. Суть людской природы такова, что без страха мало кто будет вас уважать.