— Грязная обезьяна!

Трибун покраснел и вскочил, на ноги:

— Да, как он смеет!

Архимаг, тут же толкнул его обратно в кресло:

— Продолжайте, уважаемый, продолжайте — подбодрил он библиотекаря.

Проплешиус покачал головой и дрожащим голосом начал по новой:

— Грязная обезьяна, в следующий раз будешь смотреть, куда тянешь свои загребущие лапы. Не стоит лезть туда, где нечего не понимаешь, а потом ещё и жаловаться. Передавай от меня привет администрации. Подпись, Фея.

Как только прозвучали последние слова, в зале повисла минутная тишина. Затем Архимаг, очнувшись от своей задумчивости, поблагодарил библиотекаря и проводил до выхода из зала. После этого, он обратился к трибуну:

— Вспомни, Юра, не сталкивался ли ты с феями в последнее время?

— Да нет же, хотя постой, тот игрок-похититель, кричал что-то про фею.

Архимаг опять задумался:

— Может быть, мы что-то не знаем про квест «Победит сильнейший» и его взаимосвязь с феями, я сделаю запрос клановым аналитикам. Но даже, если здесь замешаны нпц, то какое отношение к ним имеет игрок? Чтобы узнать это, придётся найти босоногого, заодно и вернём назад свиток. Сейчас же первостепенная задача, получить, как можно больше времени для действий, пока слухи о твоём провале не получили официальное подтверждение. Если нарушить связь между Мохоранском и столицей, то для её восстановления понадобится не менее недели, а то и больше. За это время нам и нужно успеть всё провернуть.

— Кто у тебя отвечает за поддержание порталов? — задал затем он вопрос трибуну.

— Марек Бесподобный.

— Не слышал про такого, где он сейчас?

— Где-где? В тюрьме.

— Ты, посадил мага-портальщика в тюрьму? — архимаг поднял удивленно бровь.

Трибун потупился:

— Это исключительно в целях его же безопасности.

Маг портальщик пятой специализации Марек Бесподобный, проклиная всё на свете, опять запустил погружение. Если бы не контракт с кланом, предписывающий обязательный сорокачасовой онлайн в неделю, он давно бы перестал заходить в Вечность. Мстительный трибун, договорившись с НПЦ, запер его в этой проклятой тюрьме, теперь приходилось терпеть сорок часов невыносимой сырости, холода и мрака. А самое обидное, каждый день нужно было подтверждать тюремщику НПЦ, что здесь он находится абсолютно добровольно. Не расскажешь же ему, что если он выйдет из такой «безопасной» камеры, нарушив приказ командующего, то его лишат месячной зарплаты. А деньги сейчас были ой, как нужны. Вот и пришлось сказать, дескать, он гот, и просто обожает тюрьмы, подземелья и всё подобное. Расчувствовавшийся тюремщик пустил слезу и завалил его комфортабельные апартаменты различными аксессуарами: кандалами, ножными гирями и другими мрачными атрибутами, для такого замечательного гота ничего было не жалко.