Как умершего почетного гражданина ограбили

В селе Григоровке, как и во многих других наших селах, переживших войну с гитлеровцами, конечно же, имеется воинский мемориал. С фамилиями погибших и со скульптурой воина, застывшего над плитами памяти в скорбном молчании. Бывая на таких мемориалах, я читаю фамилии погребенных здесь воинов, произношу про себя нехитрые слова благодарности — в надежде, что они будут восприняты душами не вернувшихся с той войны. Мне думается, что слова такие — совсем не лишние. Так было однажды и в Григоровке: постояв у плит со множеством фамилий, которые не получается читать равнодушно, я подошел к золоченому воину на высоком постаменте. Правой рукой он придерживал автомат, а левой — знамя. Такие памятники — не редкость на сельских воинских мемориалах. Их массово производили по спецзаказу лет пятьдесят с хвостиком назад: начиная с двадцатилетия победы над немецкими захватчиками, когда день 9 мая стал официальным праздником. Вот тогда в селах и стали появляться памятники в честь освободителей.

К чему я об этом?

А вот к чему: очень уж странный постамент оказался под ногами у воина, который скорбно замер на воинском мемориале в Григоровке. Странный тем, что изготовлен он из гранита, который настолько отполирован, что его за мрамор можно принять. При этом у постамента, по форме напоминающего ступенчатую пирамиду, фигурно обработаны углы — что-то вроде выемок имеется. Трудно было понять, для чего такие тонкости понадобились типовому памятнику. Но отгадка нашлась скоро: слева на постаменте обнаружилась аккуратно срубленная надпись: сверху два слова и ниже — какая-то фраза. Причем в первом верхнем слове угадывалось окончание — буква «й». Получается, что постамент этот… уже где-то использовался — на каком-то захоронении! И очень не простом: простых людей не хоронили под фигурно обработанными надгробиями. Наверное, я бы голову сломал у скорбящего воина с автоматом и знаменем, если бы ясность не внес краевед Евгений Хмелевской. Он-то и предположил, что отшлифованное гранитное основание сельского воинского памятника некогда было… наземной частью склепа, в котором, завершив земной путь, обрел покой кто-то из местных жителей. Очень не простой местный житель.

*

Чтобы разобраться, кто это был, понадобилось полистать — условно, конечно, страницы истории села. Основанное неподалеку от места впадения реки Конки в Днепр в 1773 году запорожскими козаками, оно поначалу называлась… «государевой слободой Конской» [или Консководовкой]. Затем слобода вместе с жителями была отдана в ранговую дачу князю Григорию Потемкину, который в свою очередь переотдал ее своей племяннице графине Екатерине Скавронской, в молодости служившей фрейлиной императрицы Екатерины Второй. В честь дяди графиня впоследствии — в 1780 году, переименовала слободу в Григоровку [в селе, заметил дотошный краевед, даже дом ее сохранился]. А в 1849 году на берегу Конской реки, как Конка именовалась в те времена, появился 27-летний отставной поручик лейб-гвардии, граф Александр Канкрин, сын министра финансов Российской империи Егора Канкрина, который и приобрел земли на Конской реке для своей семьи. Граф Александр Канкрин стал хозяином Григоровки, а граф Виктор Канкрин — соседней Веселянки. Между прочим, кузеном братьям доводился… поэт Александр Пушкин.

В Григоровке граф Александр Канкрин несколько трехлетий избирался уездным предводителем дворянства, активно занимался благотворительностью и со временем стал первым почетным гражданином города Александровска [нынешнего Запорожья славного]. Умер 25 апреля 1891 года в Григоровке и похоронен был… в склепе при Свято-Георгиевском храме, построенном на деньги графа. Получается, что постамент с наземной части его склепа, на которой, вероятно, был установлен крест, а под ним имелась надпись с буквой «й» в первом слове — «Фамильный склеп», потом — при коммунистах, уже после разрушения храма, использовали… для памятника воину-освободителю, превратив самого воина — вольно или невольно, в кладбищенского вора. Это ж какими негодяями нужно было быть, чтобы додуматься до такого — ограбить умершего почетного гражданина! Но нет ничего тайного, что бы не стало явным.

Сначала Евгений Хмелевской и такие же, как он, не равнодушные к нашей истории люди — члены научно-исследовательского, историко-археологического союза «Ритон», изучая гугл-карты, обнаружили, что на одной из них — за 2005 год, проявился… не существующий григоровский храм. Тот самый, о котором в «Справочной книге Екатеринославской епархии» за 1908 год было записано следующее: «Село Григорьевка, церковь каменная, построена в 1871 году тщанием его сиятельства графа Александра Канкрина, престол в ней один — во имя святого великомученика Георгия Победоносца». А потом… История начала открывать свои тайны: энтузиасты-общественники и археологи из охранной археологической службы Украины Института археологии Национальной Академии наук Украины нашли остатки достаточно мощного фундамента храма, который был длиной — от алтаря до входа, в 37,5 метра, а шириной [центральной части] — в 19,4 метра. С 1920 года храм использовалась как склад для хранения химикатов. В 1952 году в купол ударила молния и храмовые деревянные конструкции сгорели. А еще через четыре года было принято решение о сносе храма и его разобрали до фундамента.

А что же фамильный склеп графа Александра Канкрина? Его таки нашли. Находился он, оказывается, сразу за алтарной частью храма. То есть, чтобы поклониться останкам строителя храма, нужно было выйти из храма и неспешно обойти его. Сам склеп находился под землей — на глубине в четыре метра. В склеп, вероятнее всего, вели ступени. А на поверхности земли находилось… гранитное, похожее на ступенчатую пирамиду с фигурно обработанными углами, основание, на котором, как можно предположить, возвышался крест.