– Алекс, ты же не собираешься на самом деле осуществить этот безумный план!

– Я должен.

Надеюсь, голос мой звучал достаточно убежденно. Говоря откровенно – а где еще откровенничать, как не в собственном дневнике? – я и сам испытывал некоторое беспокойство, но ни за что на свете не признался бы в этом Карле.

– Но ведь нет другого способа доказать правоту моей теории! – весьма убедительно продолжил я.

– А как насчет опытов над животными? Ты ведь даже не пытался!

– Феномен, который я собираюсь исследовать, невозможно изучать снаружи. Животные не способны описать те перемены в восприятии окружающего мира, к которым приведет эксперимент. Нет, животные мне не помогут.

Как обычно, Карлу разозлили мой напор и логика. Это всегда было камнем преткновения между нами: Карла уверяла, что мне свойственно нездоровое отсутствие эмоций – «невозможная тяжесть», как она однажды выразилась, я же, в свою очередь, обвинял ее в излишней легковесности и оторванности от твердой почвы. Наши подходы к жизни были так различны, что меня не переставало удивлять, как долго нам удается оставаться любовниками.

– Ты хоть понимаешь, как рискуешь? – сурово спросила Карла.

– Понимаю.

– И, по-твоему, риск оправдан? Ты что же, полагаешь, что если добьешься успеха, то Завгородний свернет свои шатры и, крадучись, уползет восвояси?

– Нет, этого он не сделает, – ответил я, – однако если мои предположения окажутся верны, я буду утешаться мыслью, что сумел внести свой вклад в понимание человеком природы вселенной.

Секунд пять Карла презрительно рассматривала меня, затем промолвила:

– Полная херня.

Я отпрянул.

– Что?

– А то – все это чушь собачья. На самом деле ты просто хочешь, чтобы эту штуку назвали в честь тебя. Признайся же! Тебе невыносима мысль о том, что твой бесценный новый элемент будет называться «завгородниум». Только это тобой и движет! Ты собираешься рискнуть здоровьем – и даже жизнью! – и все ради того, чтобы бесчувственный химический элемент носил твое имя!

Карла начала плакать. С неуместной точностью я отметил, как в крошечных бассейнах в уголках глаз скапливаются первые слезинки. Я всегда был наблюдательным. Просто это часть моей работы.

Затем Карла промокнула глаза рукавом и спросила:

– Ну же, ответь, разве я не права?

– Ты права, – отвечал я.