— Нет! Смотрю, ты жизнью своих родных вообще не интересуешься.

— Лиз, мне бы за своей успевать. Я видела, что вы снова что-то в чате обсуждали.

— Вот это, — на дисплее появился тест с двумя полосками. Даже будучи девственницей, я знала, что это такое.

— Твой?

— Ты залетела что ли, Лизок? — появился в поле зрения Матвей.

— Есть немного. Я не поняла, она тебя бьёт?

— Если бы, — вздохнула я тяжело.

— Но эта красота из-за твоей сестры.

— А я думала, что я вляпалась.

— Ване сказала? — поинтересовалась я.

— Пока нет. Мы через годик собирались планировать ребенка. У нас же переезд.

— Мне кажется, что он будет рад, — влез снова Матвей.

— Надеюсь. Мне правда спокойнее стало.

— А вот папа точно будет на седьмом небе от счастья, — улыбнулась я, чтобы подбодрить сестру.

— О, да! Я, наверное, сначала к нему поеду, чтобы получить заряд уверенности. Слушайте, а вы не ЭТОГО ТОГО? — потеряла она ребрами указательных пальцев друг о друга.

— Дура что ли? — возмутилась я. Такое даже представить было невозможно.

— Это на тебя беременность так влияет? — хмыкнул Матвей, тоже недовольный данным предположением.

— Какие вы, Сычевы, скучные! Аривидерчи! — послала она воздушный поцелуй и прервала сеанс связи.

«Сычева Василиса Михайловна» — проговорила я про себя. Не звучит! Вот хоть убей! Даже если бы я за Петра собралась замуж (а он-то парняга видный, но занятой), то вообще не звучит. Повощмущалась для приличия, поругала Лизку, доготовила ужин и засобиралась на коррекцию тела.

Любила я вечерний город, даже несмотря на то, что на ночь потянуло морозом и термометр показывал минус два, а еще пошел мокрый снег, разводя на дорогах слякоть. Уютные улицы, невысокие здания, освещенные светом фонарей и вывесками, привлекающими туристами. Несмотря на то, что до бархатного сезона ещё несколько месяцев, приезжих, спешащих полюбоваться красотами и достопримечательностями Крыма, было достаточно.