– Свиных отбивных тебе, стало быть, даже в детстве не давали… – вздохнул Викар.

– О чем говоришь?! Какой разговор может быть? Свинью увидеть – грех, вот что скажу.

– И что же ты, свиньи никогда не видел, что ли?

– В пятнадцать лет увидал. В первый раз. В бинокль.

– А на что смотрел в бинокль-то? Когда свиней увидел? – насмешливо спросил Хроальд, второй пилот.

– Смотрел? – удивился вопросу Абдульхак. – Да на свиней.

Пилоты, бортинженер и штурман-радист покатились со смеху.

– Что тут смешного? Мальчишка был. Интересно мне было. Свинья – какая она?

– Да мы смеемся, думали, ты за голыми девками в бинокль подглядывал!

Не проронив ни звука, Абдульхак покраснел и сжался в комок, вцепившись с тройной силой в штурвал.

– Какие у них девки, у тушканчиков у этих нефтяных! – улыбнулась бортпроводница Уна, внося всем кофе. – Они и детей-то небось в темноте делают, с глазами завязанными, да, Абдульхак?

– Нет, – отрезал Абдульхак.

– А как, как вы детей делаете? – не унималась Уна.

– Так же, как и вы!

– Надравшись виски? – удивилась Уна.

– Нет! – ответил Абдульхак вызывающе резко.

– Хватит, Уна! – одернул стюардессу Викар. – Разошлась. У них алкоголь запрещен.

– Что ж он, ни разу не надирался?

– Нет! – рявкнул Абдульхак.

– И что, ничего алкогольного ни разу в жизни не пробовал?!