Остальные полезли наружу. Старший Верзила промычал, коверкая слова, преувеличенно гримасничая, морща лоб и жмурясь:

– Чиво-о ты?! В хребет ему… не дал, Альбинос, чиво-о?

– Прекратить стрельбу! – Я толкнул его ладонью в грудь. – У них Орест!

– Какой Орест? – спросил низкорослый Крум. Он первым выпрыгнул на узкую полоску бетона между машиной и краем эстакады, потирая замотанный грязными бинтами бок. – То кто, Альбинос?

– Учитель мой! Они его убьют, если… Я же передал через Чака: нас двоих отбить надо, мы в контейнере!

– Не вышло бы у нас из контейнера, – возразил высокий тощий старик, чьи седые, блестящие от масла катрана волосы торчали жестоким высоким гребнем. – Как смогли – так и сделали.

Пятеро кочевников выбрались из машины – я знал всех, ведь это были мои следопыты, мой отряд, с которым я ходил по Донной пустыне. Вооруженный длинным ружьем и ножом Стоян – лучший боец в отряде; старик с гребнем – мой первый помощник Демир, у него кинжал и пружинный самострел, заряженный дротиками; маленький бородатый Крум с утыканной шипами дубинкой и ножом из плавника катрана, а еще… Я взглянул на бритого Жива и Тодора с его гривой темных волос, у которых были пороховые самострелы с тесаками, – то есть на среднего и младшего из братьев Верзил.

– Вы живы? А Мурдан? Но как вы…

Тодор вообще разговаривать не умел, а Живу на простой ответ потребовалось бы много времени, и вместо них ответил Демир:

– Мурдан вниз свалился с Крыма. А эти за камень схватились прямо под тем, с которого ты на дирижабль перелез. Там висели, пока вы не улетели, а потом и мы появились.

Внизу раздались выстрелы. Пули зацокали по бетону, ударили в машину, и мы присели за ней. Стоян, быстро выпрямившись, выстрелил и сразу спрятался.

Солнце село. «Каботажник» двигался от холма к эстакаде по широкой дуге, чтобы не попасть под пули омеговцев – оставив караван, они поднимались к нам, перебегая от укрытия к укрытию. На борту гондолы я заметил узкий выступ, которого там раньше не было.

– Выходит, это я Мурдана… Стоян, Жив, Тодор, простите меня, – произнес я. – Ничего не понимал тогда, думал, вы за мной гонитесь, чтобы убить. Чак рассказал, что я память потерял?

Демир кивнул, и гребень на его голове закачался. Стоян, сняв с ремня динамитную шашку, полез в карман меховых штанов.

– Подожди, – сказал я, когда он достал огниво.

– Чиво-о ждать?! – прорычал кочевник и щелкнул кремнем, пустив сноп искр на короткий шнур. – Много их, щас тут будут!

Он выпрямился, и я крикнул:

– Тогда на край бросай, чтоб припугнуть только!

Он швырнул взрывчатку и пригнулся. Хлопнули выстрелы, потом громыхнуло, и наступила тишина. Покосившись на приближающийся термоплан, я сказал:

– Так, все меня слушайте. Последний раз говорю: там Орест. Он – мой учитель. Мой… шанти.