Забухали подошвы о землю, нас догнал Влас. Сунув мне в руки флягу с куском вяленого мяса, он спросил у солдат:

– Как звать?

– Карп, – сказал пожилой.

– Япет я, – угрюмо прогудел молодой.

– Япет? Это чё за имя? – хмыкнул Влас. – С востока, что ли?

– Ничиво не с востока.

– А чего ж рожа у тебя смуглая? Ты из этих… из пастухов Минских? А, нет, они с запада!

– Ничиво не из пастухов.

– Не люблю я вас… смуглых. Вы все тоже мутанты.

– Сам мутант! – обозлился омеговец.

– Ты поговори у меня! – Влас показал ему внушительный кулак. – Вот он – мутант, ты – мутант, а я – человек. Так, ладно, стойте.

Я остановился, жуя мясо, хлебнул кислого вина из фляги.

– Длинное оно, а? – Ладонью прикрыв глаза от косых лучей солнца, здоровяк недовольно посмотрел на эстакаду. Мы стояли там, где земля сменялась асфальтом – отсюда серая, в трещинах и проломах, широкая полоса полого уходила вверх, где снова становилась горизонтальной и обрывалась. – Очень надо тебе туда лезть?

– Осмотреться нужно, – повторил я.

– Из вас двоих мотоциклом управляет кто-то?

– Я могу, – кивнул Карп.

– Ну так гони сюда машину, – приказал Влас. – Я не киборг, ноги не железные.

Карп ушел. Я успел доесть мясо и почти допил вино, когда он прикатил на мотоцикле.

– Мутант, в коляску. – Влас ткнул меня кулаком между лопаток. – И смирно сиди, потому что карабин мой наготове всегда.

– А я куда? – спросил Япет.