P.S. Ваша наглость произвела впечатление на главу стражи, и он расщедрился на оружие для Вас. Цените!»

Стражник проводил группу отрабатывающих в оружейную, где вывалил перед ними кучу ржавого оружия и жестом предложил выбирать. Кизля сразу схватил два одинаковых с виду кинжала, и с довольным видом прикрепил их к поясу. ДимАсс ковырялся в этой куче металлолома с брезгливой миной реконструктора, которому подсунули вместо хорошего меча алюминиевый бакен ролевика. Варвара окинула грустным взглядом все «богатство» и закопавшегося в него Дмитрия, подошла к стражнику и смущенно спросила:

‒ Простите, а Вы мне не поможете? Я не очень разбираюсь во всем этом, и не знаю, что может быть полезно для начинающего мага-целителя, ‒ она застенчиво улыбнулась и состроила, неожиданно успешно, умильно-просящую мордашку.

«Сработал пассивный навык “Обаяние, ур.2”.»

Варвара удивленно сморгнула выскочившую перед ней табличку.

Стражник ненадолго задумался, смерив взглядом хрупкую девушку, затем улыбнулся ей и кивнул:

‒ У нас раньше был свой маг в отряде, но потом должность сократили, а вот его первое оружие осталось. Можешь взять себе, хотя оно довольно специфическое, ‒ с этими словами он подошел к отдельно стоящей пирамиде и вытащил оттуда топор с довольно-таки широким лезвием и длинным топорищем. ‒ Это бердыш, но думается мне, ты с ним сможешь справиться, он не сильно сложнее посоха в обращении.

Варвара с недоумением и легким страхом взяла его в руки: ратовище топора доходило ей до плеча; лезвие было в небольших зарубках, но выглядело очень острым. Бердыш весил килограмма три. Впрочем, самыми необычными оказались его свойства:

«Получен новый предмет: “Бердыш стража-мага”

Ранг: редкий

Тип: оружие, двуручное, древковое

Ограничения: только маг.

Характеристики: урон 3-8 ОЖ

Особенности: при использовании все умения тратят на 50% меньше ОЭ.

История: Когда-то давно у стражи города Айкер был свой штатный маг, и этот бердыш служил ему верой и правдой. За годы службы, за бессчетное количество драк и сражений, бердыш вобрал в себя энергию мага, и теперь он помогает концентрироваться своему владельцу.»

Как только оружие было выбрано, стражник, без лишних разговоров, вывел троих заключенных из оружейной и повел к ратуше. Варвара почувствовала на себе пристальный взгляд: Дмитрий с завистью рассматривал ее бердыш, а сам с некоторой толикой отвращения держал меч с отломанным кончиком ‒ и это было самое лучшее оружие из предложенного. Вчетвером, они вошли в здание ратуши через служебный вход, который сразу вел к винтовой лестнице. Кизля шел впереди, наставник с ученицей после него, и замыкал процессию стражник. Дойдя до самого верха, Кизля привычно пробежал по чердаку к другой, приставной лестнице и, сосредоточенно поковыряв кинжалом в замочной скважине люка, распахнул его.

‒ Ну что, братья по оружию, пора приниматься за дело! ‒ словно полководец перед воинами произнес речь Кизля и выбрался на крышу.

Им ничего не оставалось, как последовать за ним. Крыша ратуши была устлана глиняной черепицей, кусочки которой были тщательно подогнаны друг к другу. Из-за яркого солнечного света почти везде выгорела краска, бывшая, скорее всего, горчично-красной. А теперь крыша была блеклого оранжевого цвета. Лишь возле четырех башен с остроконечными шляпами крыш, черепица выглядела новой.

Варвара старалась ступать очень аккуратно: несмотря на то, что крыша была не очень скользкой, угол ее наклона все равно был непригоден для спокойных прогулок. Дима так же выглядел сосредоточенным, держа наготове свой сломанный меч. Лишь Кизля чувствовал себя уютно, даже на такой высоте.

С крыши открывался интересный вид на город и природу за его крепостными стенами. Айкер имел форму почти правильного квадрата. По углам крепостных стен были устроены смотровые оборонительные башни, и Варвара вспомнила, что глава стражи обмолвился, что город на военном положении. С востока и запада были въезды в город, их было легко увидеть по веренице людей на повозках, тянущихся в город и покидающих его. От одних до других ворот вела единственная прямая улица в городе. Остальные улицы вились, словно ручейки, создавая кварталы безумных форм, словно над планом города трудился трехлетний ребенок. Дороги становились то уже, то шире, как по собственной воле. На одном перекрестке могло встретиться до семи дорог. А один дом выделялся особенно: вокруг него петлей проходила одна улица, отгораживая от остальных кварталов.