Диар, так звали самого влиятельного человека Игрового. Он держал сразу два игровых дома, торговал веществами и оружием. Но что меня интересовало в нём больше всего — он занимал место во главе стола местных божков. Диар и ещё шесть толстосумов из Игрового решали судьбу своего района. Если кто-то и мог принять решение огрызнуться на Хана, то только они. И в большей степени — Диар.

— Зажравшийся хмырь с гаремом и собственным дворцом, — сказал Питон, выковыривая хлебец из вакуумной упаковки. — Разумеется, одарённый, но слабый. Мода на то, чтобы во главе братства стоял самый сильный его член, давно ушла. Теперь они работают головами. А вот их окружение вкалывает изо всех сил, чтобы быть нужными. В этом, кстати, у Хана огромное преимущество. Да и вообще, кто знает, может быть, именно это и толкает Хана отгрызать им головы. Старик хочет навязать идеи старой школы. Ты только представь! В его молодости не было не только телефонов и телевизоров, там и оружие было столь примитивное, что один раз пальнёшь и полчаса перезаряжаешься. Хан не только не считает ровней Диара и других белоручек из Игрового, он их презирает. В мире, которым правит энергия, они решили победить с помощью связей и поборов. Хан положил не одну сотню лет на то, чтобы стать тем, кем он стал. Жаль, путь оказался слишком долгим, и где-то по дороге его мозги расплавились от скопившейся злости. В любом случае он — самый сильный одарённый в Стольном. Его структура вместит в себя все наши структуры вместе взятые, — Питон постучал пальцами по столу. — И не только наши, а… не знаю… всех бывших Битников вместе взятых. Вот и думай, как Хан смотрит на этих недоделков. Он хочет сожрать их. Сожрать и вернуть Стольный на «праведный» путь. На путь, где сила Братства определяется силой её лидера.

— Расскажи поподробнее про этого Диара.

— Как я уже сказал, он — местный божок, у которого есть всё. Считает себя чуть ли не избранным, а потому охренительно трясётся за свою жизнь. На улице почти не показывается — боится случайной пули. Посещает только закрытые встречи. Когда идёт от казино до машины, окружен десятком одарённых охранников. Охранники — живой щит. Их задача — сдержать любого, кто попытается подобраться к боссу. Поэтому я и спросил: как ты собираешься с ним поговорить?

— Ну может быть у тебя есть на него выход?

— Нет, нет, нет, — питон улыбнулся и покачал головой. — Ты до сих пор не врубаешься. Диар — он… Мля… Да местные бабы готовы глотку друг другу перегрызть, чтобы прикоснуться к нему. Братства выстраиваются в очереди, чтобы удостоиться пяти минут его времени. И я говорю не про Братства уровня Битников. Главный хер из Центровых должен лично позвонить секретарю и попросить встречи с Диаром. И если наша суперзвезда соизволит, то выделит тому полчасика на следующей неделе.

— Ну тогда… Может быть, можно подобраться к нему через других крутышей Игрового?

— А может быть, нам стоит набить рюкзачки консервами и прочим говном из местных кладовок и свалить? Не подумай, что я нагнетаю, но времени у нас мало. Мало — это не месяц и, скорее всего, даже не неделя. Псы уже шныряют по Игровому и его окрестностям. Скоро они поймут, что могут делать это безнаказанно и тогда пометят здесь все углы. Не думаю, что у нас есть время наводить мосты с приближенными Диара. Разве что, взять кого-нибудь в заложники… Хотя те, подражая своему лидеру, тоже обложились охраной и подобраться к ним не намного легче.

— Ясно…, — ответил я и постучал ногтями по столешнице. — Значит вокруг него трутся десятки охранников, готовых выставить энергетические щиты?

— Сначала щиты, а потом хоть жопы под пули подставить, лишь бы послужить боссу.

— Окей. И тогда последний вопрос. Сколько у нас реально времени?

— Хм…, — Питон почесал подбородок. — Если завтра к вечеру ничего не решится, то я бы сваливал послезавтра рано утром.

— Понял, — ответил я и ушёл в кладовую, оборудованную под лабораторию.

Время от времени в башке мелькала наивная мысль: «Разве я не тот самый Сайлок, за которым охотится Хан? Разве Диару не будет интересно поговорить с главным врагом Хана?».

К сожалению, так ситуация выглядела с моей колокольни. Питон прав. Если Диар — самый крутой хрен в Игровом, значит сейчас он пользуется бешенным спросом. Понимая, что умалишённый и мстительный Хан скоро заявится к ним в гости, все приближенные захотят обсудить это с Диаром. На него посыплются сотни или тысячи предложений о встречах. Они будут совещаться, готовиться, прорабатывать планы и подготавливать сделку. Торговаться, строить мосты для отступления, отыскивать козыри или заделывать бреши в обороне. Во всей этой суете, которая сейчас непрерывным потоком проблем обрушилась на Диара, вряд ли он найдет время, чтобы поболтать с варщиком из Битников. Кто это вообще? Прострелите этому сопляку ноги и бросьте в колодец!

Единственный способ завладеть вниманием Хана — взять его силой. Когда-то похожий трюк я провернул с Варёным. После нашей первой неудачной встречи тот едва ли хотел со мной разговаривать, а если быть точнее — он был совсем не прочь открутить мне голову. Пришлось рисковать и действовать нагло. Пришлось предложить Варёному обоюдовыгодную сделку, держа его на мушке пистолета. Тогда это сработало. Как провернуть что-то похожее сейчас? Диар, в отличие от Варёного, местный президент, которого охраняет рота преданных камикадзе.

Свежий воздух в бункере нагнетался вентиляторами. Гудели железяки довольно громко, а потому простаки запаслись затычками в уши. На одной из полок в кладовой их лежало не меньше тысячи пар. Одарённые даже с самыми примитивными навыками распределения энергии могли заглушить этот гул с помощью материи. Им затычки в уши не к чему. Тем не менее, один раз я ими воспользовался. В моменты, когда нужно было подумать особенно внимательно, я хотел добиться идеального покоя энергии в основных звеньях и вторичных связях. Наполнял энергией только связи интеллекта, а всё остальное ставил на паузу. Вот в такие моменты гул в ушах я заглушал теми самыми затычками. Скрутил пару поролоновых фиговин, сунул в уши — готово.