— Конечно, — раздался звонкий голос незаметно приблизившейся Хефы, опять заставивший Гросса подскочить на месте от неожиданности. — И что вы можете нам предложить?

— Господи, у меня инфаркт будет! — не сдержался черт, хватаясь за сердце. Повернувшись к подошедшей даме, он небрежно протер монокль шелковым платочком так, чтобы его золотая цепочка слегка покачивалась и привлекала жадные взгляды вороватых фенмуков.

— Для начала я дам вам достаточно монет, чтобы вы могли перебраться на побережье мыса Радужных Скал, — заявил он, возвращая монокль на законное место, — и, конечно, завести знакомства, достойные молодой аристократки. Тогда добыть приглашение будет легче легкого, семейка вампира постоянно приглашает подходящих дам в надежде, что их сынок на кого-то позарится, — фыркнув, отмахнулся черт. — Так что решение за вами.

— Просто попасть в особняк в качестве гостьи? И все? — ничуть не поверила Хефа.

— Ну, возможно, понадобится еще найти там кое-какую информацию или одну вещицу, за отдельную плату, — туманно намекнул герр Гросс. — Зато никаких гнилых подмостков, а только звонкие монеты в кошельке! А если вам вдруг попадется что-то бесхозное и очень полезное, — он подмигнул горе-актерам, — то никто вам не помешает прибрать к рукам ненужные вещи.

— Корик, ты думаешь, этому странному красно-мохнатому субъекту с рогами можно верить? Я таких раньше не встречала. — Женщина задумчиво оглядела пузатенькую тушку черта.

Ее муж, крутивший подаренный Гроссом буклетик, сунул его в карман штанов и тоже уставился на обтянутое жилетом круглое брюшко потенциального нанимателя.

— Вера, какое нелепое чувство. Только полновесное золото, — пробормотал рогатый джентльмен, не выдержав пристальных взглядов, крутанулся на месте и, словно фокусник, явил неизвестно откуда туго набитый кошель, увесисто подкинув его на ладони. Фенмуки завороженно проследили, как тяжелый бархатный мешочек упал на когтистую руку и глухо звякнул драгоценным нутром.

— Думаю, мы согласны, — тут же выпалил Корик и, выражая общее мнение, добавил: — Собирайся, дорогая. А директор пусть сам играет пастушку в своей глупой пьеске.

Шустрая Хефа, забрав у черта кошель и спрятав его поближе к сердцу, рванулась к фургончику, по пути собирая все необходимое.

— Ты, Корик, буклетик-то всегда с собой носи, — напутствовал герр Гросс мужчину, — это талисман на удачу. Только больше никуда не перекладывай, а то везти не будет, — погрозил он пальцем, видя, что краешек брошюрки высовывается из кармана брюк, не поместившись целиком.

«Вот вроде и мошенники, а все же Корик редкостный простофиля», — вспоминая кивающего ему мужчину, скривился черт, опять прихлебывая виски, которого в бутылке осталось не так уж много.

Гросс крутился на барном стульчике, скучающе смотря во все стороны.

«И никто! Никто из этого сброда, — он презрительно окинул взглядом выпивающих посетителей, — не видит моей гениальности! Плебеи! — Черт покачнулся, но цепко ухватился за стойку двумя руками. — А я… я такую комбинацию провернул! И даже сама удача… УДАЧА, блин, мне покровительствовала!»

Он важно приосанился, но, не выдержав кружения, подпер голову рукой и почти растекся по стойке, разглядывая собравшимися в кучку глазами остатки виски на дне бутылки.

«Иначе как объяснить, что глупый вампир с первого разу обнаружил лабораторию и попал туда?! — Черт хрюкнул. — Удача мне благоволила! И значит, я гений! И значит, я велик, а она таких любит. Ох уж эта капризная госпожа Удача», — тяжело вздохнул мохнатый рогатик, уплывая в очередные воспоминания.

Он вспоминал, как бодро шагал по еле освещенному коридору в пыльный кабинет бездаря Мальдини, вообразившего себя великим артефактором.

— Даже свет горит через раз у этого болвана! — Неожиданно кабинет артефактора погрузился во тьму, напоследок мигнув остатками старых светильников. — Ангелы тебя раздери, Стефано, твои кривые ручонки гадят мне даже после твоей смерти!

Герр Гросс споткнулся обо что-то в темноте и налетел на шкаф. Внезапно свет снова вспыхнул, ярко озарив помещение. Перепачканный черт вскочил, раздраженно пиная шкаф, отчего его дверцы изрядно перекосило. Чихая, Гросс плюнул в сторону висящего портрета и, тряся головой, злорадно выругался: «Шоб тебе все посмертие на арфе брякать!», после чего направился дальше в сторону лаборатории.

На пороге полутемного помещения он остановился, крепко сжимая фонарь когтистыми лапками и вглядываясь в заваленный каким-то хламом угол, куда светил перламутровый луч артефакта.