— Доброго утра, Владимир Григорьевич! — весело окликает меня кто-то и я поворачиваюсь, прикасаюсь к козырьку фуражки.

— Доброе утро, Вероника Петровна! — здороваюсь я с барышней Зиминой и ее подружкой, которая висит у нее на руке и разглядывает меня широко распахнутыми глазами. Барышня Зимина, несмотря на вчерашний апокалипсис — одета уже в другое пальто, красного цвета, с собольим воротником, приталенным и сидящем на ней как влитое. На ногах — кокетливые сапожки. Ее спутница — одета соответствующе, сразу видно, что не крестьянского роду-племени, а боярского как минимум. Вокруг — все тот же палаточный лагерь, но уже видно, что быт начинает налаживаться, стучат молотки, где-то что-то строят, я замечаю ряд шалашей у кромки леса, так вот как компенсировали недостаток палаток, все-таки сибирского мужика просто так холодом не проймешь, даже если его в лес выкинуть, был бы топор да этот самый лес, он тебе и шалаш срубит и костер разведет, а время дашь, так и дом построит.

— Полагаю вы забыли — кивает Вероника Петровна и представляет свою спутницу: — это моя сестренка Тамара. Жаль, что вы забыли, как весело проводили время вместе, мон шери…

— Что ты такое говоришь! — фыркает сестренка Тамара: — не было ничего! Владимир Григорьевич всегда был слегка… отстранен. Это у вас какие-то встречи тет-а-тет с господином фон Келлером…

— Рад знакомству — наклоняю я голову: — к сожалению Вероника Петровна права — у меня амнезия и я не могу вспомнить вас, хотя это самое настоящее преступление. Вы очаровательны.

— О… а говорите все забыли — улыбается Вероника: — так и не скажешь.

— Вашблагородие! — валькирия Цветкова. В новой шапке, шинель старая, немного грязноватая из-за вчерашних приключений, зато шапка — новая, высокая, непрактичная, но красивая, с золотой кокардой. За это время я уже привык что валькирия Цветкова всегда где-то рядом, запомнил ее голос, так что не удивляюсь не капельки. Я вот проснулся, из палатки вышел, даже помыться и позавтракать не успел, а она уже тут как тут. Интересно, какое у нее имя? Все время по фамилии к ней обращаться как-то казенно, что ли… а после пережитого мы с ней точно на «ты» можем перейти. Повидали дерьма, что уж тут.

Тем временем валькирия козырнула мне, обожгла взглядом «штатских профурсеток» и тут же выпалила: — Вас госпожа полковник изволит искать! За вами послали! Велено чтобы сразу к ней!

— А? Спасибо… Цветкова. Барышни, увы, мне придется откланяться… — прикладываю пальцы к козырьку фуражки, барышни Зимины приседают в удивительно аккуратном и уместном книксене, и я удаляюсь. Спешу вслед за валькирией.

— Цветкова — говорю я ей в спину.

— Да, Вашблагородие?

— А у тебя имя-то есть?

— Маргарита Цветкова, Вашблагородие.

— Ты и Цветкова и Маргарита?

— Так уж случилось. Госпожа полковник ждет вас там — она останавливается на краю палаточного городка и машет рукой в поле. У кромки поля, все на том же месте — стоит одинокая фигура. Кажется, что она так и не сходила с этого места все это время. Я подхожу к ней, отмечая, что на плечах у нее новая шинель. Она стоит, широко расставив ноги, скрестив руки на груди и попыхивая трубкой.

— Полковник — козыряю я ей, встав рядом.

— Уваров. — откликается она, продолжая смотреть вдаль: — выспался?

— Так точно. Выспался. — отвечаю я. Рядом с Марией Сергеевной мне почему-то хочется вытянуться «во фрунт», щелкнуть каблуками и немедленно сделать лицо «лихое и придурковатое, дабы разумением своим не смущать начальство вышестоящее». Внушает госпожа полковник, да. Кстати, вот вчера я и выяснил, почему она для кого-то «госпожа полковник», а для кого-то нет. По Уставу — господин полковник или там госпожа полковник. Но! Уставы писаны только для чужих. Свои же, те, кто по-настоящему свой, из братства офицерского — никогда так друг к другу не обращаются. По званию обычно — просто полковник и все. А уж в гвардейских полках и вовсе — брат-храбрец и все тут. Или сестра. Сестра Битвы — звучит…

— Алексей Иванович погиб — говорит она, глядя вдаль: — остался в городке, говорит поищу тех, кто сигнала об эвакуации не слышал, бабка там глухая была одна… да в лагере потом семейную пару не досчитались с детьми… вот и остался. Вчера я еще ждала… думала, что может вышел в другом направлении… а сегодня уже ясно что все. С утра твари пару кругов уже пробежали по периметру, если не вышли до сих пор, то и не выйдут.

— Может… сбегать поискать? — осторожно предлагаю я.