Я вижу, как меняется господин Малютин, как кожа его бледнеет, кровь отливает от лица и его франтоватые усики выделяются на этом фоне, словно угольным карандашом по бумаге прочертили — раз, два. Как расширяются его зрачки, когда он смотрит на пламя, которое бессильно угасает, пожрав остатки моей одежды. Я стою перед ним совершенно без одежды, но закопченный, угольно-черный, мои руки покрыты копотью и гарью, с них отваливаются остатки одежды, превратившейся в пепел. Всего секунду я могу видеть сомнение в его глазах, сомнение и неуверенность в себе, но это быстро проходит. Господин Малютин берет себя в руки и выпрямляется, держа спину так, словно «аршин проглотил», отставляет ногу назад и выбрасывает руки перед собой.

— Гори! — кричит он и пламенная дуга срывается с его пальцев в очередной раз. Я уже знаю, что могу принять эту атаку на предплечья… или куда угодно. Огонь не в силах повредить мне, какой же Родовой Дар открылся у гвардии лейтенанта Уварова? Неуязвимость? Полная или частичная? И где же находится смерть гвардии лейтенанта — не в игле ли случайно… которое в яйце, которое в утке и дальше по классике. Уваров Бессмертный, а? Каково?

— Это все, господин Малютин? — повторяю я, проследив как огненная дуга угасла у меня на груди — гореть там больше нечему, серый пепел отваливался вниз кусками и падал к моим босым ногам, стоящим в остатках сгоревших сапог.

— Ты… — сжимает он кулаки: — хорошо. Бог свидетель, я не хотел использовать это… но ты! — господин Малютин, «Пламенный Клинок» и маг огня шестого ранга — расправляет руки в стороны, словно желая взлететь и рот его искажается в крике… ревущий столб огня, огненный вихрь, пламенный смерч — охватывают меня, и я ничего не вижу, кроме бушующего пламени!

— Инферно! — слышу я откуда-то издалека его крик. Что-то стекает вниз по животу… я опускаю взгляд. Золотистые пуговицы из незнакомого сплава, которые еще оставались на месте, удерживаемые остатками одежды, пеплом и углем — расплавились и сейчас стекают вниз, металлические капли бегут ниже и ниже… надеюсь они не застынут сосульками внизу… будет забавно. Какова температура этого огненного столба? Сколько времени он может поддерживать… а, вот и ответ. Пламя угасло, и я увидел, что стою в центре черного круга выжженой и оплавленной земли. Мысленно тут же прибавил тысячу градусов к предполагаемой температуре пламени — если земля оплавилась до состояния стекла — это вам не шутки. Потомственный маг Малютин — силен, зараза. Вот только… оказывается, что мое тело, тело гвардии лейтенанта Уварова — еще крепче.

— Как так? — опускает руки господин Малютин и бледнеет еще больше: — почему? Я не понимаю…

— Теперь моя очередь — говорю я и складываю руки впереди, щелкнув костяшками кулака: — вас, господин Малютин бить сильно или аккуратно? Ногу или руку?

— Господин Малютин! — кричит из-за черты дуэльного круга целитель Сергей Дмитриевич: — похоже, что у Владимира Григорьевича полный иммунитет к огню! Родовой Дар! Вы все еще настаиваете на сатисфакции, или мы можем примириться? Владимир Григорьевич…

— Мне плевать на его Родовой Дар! — вскипает Малютин: — пусть святой огонь и не жжет его, я все равно добьюсь своего! — он поднимает руки и его кулаки загораются огнем, окутывая руки: — я могу сражаться и так!

— Ой зря… — говорю я и поднимаю руки в ответ. Делаю шаг вперед и пепел, оставшийся от одежды — окончательно осыпается вниз, где-то ойкает и отворачивается валькирия Цветкова и довольно хохочет гусар Леоне фон Келлер, подбадривая меня и советуя выдернуть у Малютина руку и затолкать ему же в задницу.

Если бы господин Малютин вынул саблю из ножен, то… хотя и в этом случае у него было бы маловато шансов. А уж в рукопашном бою их не было и вовсе, даже если бы это тело не было неуязвимым к физическому воздействию… хотя, опять-таки — игла? В любом случае оставался шанс того, что неуязвимость — частичная и что проткнуть меня все же можно… а вот с кулаками у моего противника шансов не было вовсе.

— Уваров! Ты поплатишься! — выдыхает Малютин, выбрасывая руку вперед. Неплохой удар… для дворянина, который больше фехтованием и верховой ездой занимается. Я даже не уклоняюсь, не блокирую удар, не сбиваю его в сторону, хотя мог бы. Я просто наклоняю голову вперед и его костяшки встречаются с моим лбом. Что-то хрустит и потомственный маг шестого ранга хватается за руку и шипит от боли. Огонь на его руках гаснет, и он поднимает взгляд и смотрит на меня. Бессильная злоба, ненависть, страх…

— Что же… — я отвожу назад руку, медленно, давая ему понять, что сейчас будет: — может все-таки извинитесь, господин Малютин?

— Никогда! — он опускает пострадавшую руку, она повисает плетью, и он морщится от боли: — бейте, Владимир Григорьевич!

— Как скажете… — я поднимаю руку, делаю шаг вперед и… в глазах темнеет, мир летит кувырком и на зубах у меня снова скрипит песок! Да что за черт⁈ Выпрыгиваю из какой-то дыры и вижу женскую фигуру в сине-красном мундире с золотыми погонами. Полковник Мещерская!

— Прекратить! — раздается командный голос Марии Сергеевны, и легкая дымка охватывает ее правую руку, видимо ту самую, которой она только что вбила меня в землю по самую макушку. Я зол. Ярость охватывает меня и на секунду красные перекрестья прицела сводятся на женской фигуре в парадном мундире и с саблей на боку, на секунду мозг включает боевой режим, просчитывая куда именно сейчас воткнется мой кулак, если я вот так — одним прыжком преодолею расстояние и…

Я выдыхаю. Держи себя в руках, кто бы ты ним был… гвардии лейтенант Уваров или все-таки офицер Корпуса Дальней Разведки Конфедерации. Держи себя в руках.

— Помилуйте, Мария Сергеевна! — подает голос целитель: — дуэль согласно Кодексу о магических поединках, Императорской милостью дозволенными дабы честь соблюсти и отроков в надлежащей…