— A-а, ну, да, чем-то похоже, — дернув на себя ель, согласился Миша.

В конце марта случилась беда, которая наложила отпечаток на всю дальнейшую семейную жизнь Воронцовых.

Олеся и Михаил возвращались с банкета в честь открытия нового ресторана.

Седьмой месяц беременности подходил к концу, одиночество Олеси стало невыносимым, и она очень радовалась тому, что муж взял ее с собой. Много шампанского, нескончаемый поток гостей, поздравления в адрес молодой семьи, ждущей первенца — к концу вечера Леся дико устала. Ноги отекли в неудобных туфлях на высокой шпильке, от дорогого черного платья с высокой талией у нее чесалось все тело, и она мечтала снова оказаться дома, в своем личном храме стекла и света. Утонуть в мягких подушках на огромном кожаном диване в гостиной и наслаждаться покоем.

Видя усталость жены, Миша торопился. Ему хотелось как можно скорее привезти ее домой. Он всегда водил безупречно, и Олеся ему доверяла. Она даже не пристегнулась, просто плюхнулась на переднее сидение рядом с ним, и начала причитать, что ощущает себя совершенно неповоротливым тюленем.

— Ты очаровательна в этом состоянии, дорогая.

Миша усмехнулся, на миг коснулся рукой ее щеки. Он был безумно счастлив — недавняя процедура УЗИ показала мальчика, и теперь все разговоры были только об этом.

Леся сморщила нос, не удержалась, и рассмеялась. Ее развеселило, что муж считает ее привлекательной в том желеобразном состоянии, в котором она пребывала в последнее время.

Именно в тот момент, когда она рассмеялась, из-за угла вылетела местами помятая отечественная «девятка». Миша вздрогнул, впился глазами в дорогу, резко вывернул руль, чтобы избежать столкновения, но было поздно. Их «тойоту» понесло, и в считанные секунды машины столкнулись друг с другом. От удара Олеся почувствовала резкую боль в животе, и в следующий миг воздух прорезал ее отчаянный, нечеловеческий крик.

Муж бросился к ней. Его руки дрожали, он гладил ее по волосам, спрашивал про самочувствие. По ногам растекалось что-то мокрое и горячее.

— Из меня что-то течет, Миша… Если это кровь, я не переживу… Не переживу, если что-то с ребенком…

Он задрал подол ее платья, коснулся рукой странной жидкости, которой было слишком много.

— Воды… У меня отошли воды… Еще слишком рано, — прикрыла рот рукой она.

Миша вдруг сообразил, что нельзя терять ни минуты. Он включил зажигание, вцепился в руль и повез ее в больницу.

— Звони доктору, Леся, — сквозь крепко стиснутые зубы прорычал он. — Бери телефон и звони! Для чего мы платим ему деньги?

Превозмогая боль, которая почему-то только усиливалась, она нажимала кнопки на своем телефоне и пыталась объяснить наблюдающему ее беременность врачу о случившемся. К счастью, семейство Воронцовых не зря боялись в городе. Миша привез ее в роддом в считанные минуты, и к этому времени врачи уже стояли на пороге родильного отделения, готовые принять пострадавшую женщину.

Последующие часы слились в одну сплошную картину дикой боли и ее собственных криков. Ее организм, травмированный ударом, запустил механизм преждевременных родов. Околоплодные воды отошли, и теперь остановить процесс было невозможно.

Ближе к утру врачи извлекли ребенка на свет и тут же увезли в реанимацию.

— Он живой? Живой? — судорожно цепляясь за стальные поручни родильного кресла, осевшим голосом шептала она.

— Живой, — кивнул анестезиолог. — Но послед не вышел. Я введу наркоз, хирургу еще придется вас чистить и зашивать.