Глава 7.Из огня да в полымя

Что-то с невероятной силой ударило меня по ребрам: открытый в диком крике рот захлестнуло водой. Вращаясь в темной толще воды, я потерял ориентацию, где небо и где море. На какой-то момент спасательный жилет и круг вытянули меня из глубины: я увидел серое в разрывах небо и снова ушел под воду. Когда меня вытолкнуло второй раз, почувствовал, как рука Аймана хватает меня за шиворот. Стало немного дышать, гигантская волна ушла, теперь удавалось держать голову выше волн, подскакивая на них, как поплавок.

Дождь продолжался с прежней силой, холодный он, больно сек по лицу и плечам. Аймана тоже хорошо потрепало, багровый след тянулся от левого глаза к скуле, где ссадина кровоточила.

Наши спасательные жилеты и круги, к которым были привязаны руки, хорошо держали на воде. Мне показалось, что высота волн стала немного меньше. Недалеко от нас виднелась наша лодка килем вверх, с каждой секундой удаляясь от нас.

У меня была острая боль в правом подреберье, из-за которой каждый вдох отдавался неприятными ощущениями. Свист ветра был все еще силен, мне пришлось напрягаться, чтобы меня услышал сомалиец.

— Доплывем до лодки, попробуем перевернуть ее.

Айман отрицательно помотал головой, показывая на свою левую руку, вывернутую под неестественным углом. Лодка продолжала отдаляться, уменьшая наши шансы на спасение. Повозившись, мне удалось распутать свою левую руку, превозмогая боль в подреберье.

Отплыв на несколько метров, я понял, что лодку мне не догнать, каждый гребок правой рукой отдавался такой болью, что я еле сдержался, чтобы не закричать. Гребя левой, вернулся к Айману и вцепился в круг. Так мы держались, помогая друг другу около двух часов, когда шторм реально не стал ослабевать.

В последний раз поднявшись на гребень волны, я увидел, как наша перевернутая лодка скрылась из глаз. Волнение моря еще продолжалось, но уже было не таким сильным, дождь тоже ослабевал. Айман держался неплохо, хотя вывихнутая рука ему приняла сильную боль, несколько раз я слышал его стоны, когда мы неудачно соскальзывали с гребня волны.

Наступила ночь, волны уже были не выше метра, но дождь продолжался, хотя и с меньшей интенсивностью. Небо по-прежнему было в тучах, луны и звезд не было видно. Мне даже удалось задремать, положив подбородок на спасательный круг.

Когда я проснулся, ветра практически не было и дождь прекратился, небольшие волны плавно покачивали нашу сцепку из тел и спасательных кругов.

Далеко в стороне мелькнул огонек, увеличиваясь и постепенно уменьшаясь в размере. Вначале мне показалось, что это свет маяка, но в следующий момент осенило, что это поисковый прожектор.

— Помогите! Мы зде-е-есь! — закричал я из-за всех сил, и острая боль пронзила ребра справа.

Боль была такая, что на минуту я даже не мог дышать. Айман, проснувшийся от моего крика, увидел огонек и тоже стал кричать на английском. С отчаянием я смотрел, как свет удаляется, становясь меньше в диаметре: сколько до него было, пару километров или пару десятков, не разобрать. Но не было шума работы двигателя корабля, по крайней мере мы его не слышали, как ни вслушивались.

Волны становились меньше, ветер стих совсем, уже ничто не напоминало о разыгравшейся недавно буре. Ужасно хотелось пить, щипало глаза от соленой воды, рот и носоглотка горели.

— Айман, — позвал я рыбака, но он не откликнулся. «Неужели он умер?» — мысль ужаснула мысль, но рыбак был жив, он вяло пошевелился во сне. Несмотря на то, что мы находились в теплых водах, было холодно. «Если нас не спасут в ближайшие сутки, мы умрем от переохлаждения или акулы съедят», — мысль об акулах заставила инстинктивно поджать ноги.