Через секунд двадцать загорелся зуммер. Генерал взял трубку:
— Сергей Сергеевич, приветствую.
— Добрый день, Дмитрий Анатольевич, — голос Баргузина чуть не срывался от волнения, на его памяти это был первый звонок с такого Олимпа.
— Наш человек по-прежнему в коме?
— Так точно, Дмитрий Анатольевич! — по-военному отчеканил собеседник на том конце провода.
— Шансы есть?
Генерал знал ответ на этот вопрос, аналитическая справка Проскурнова содержала все нюансы этого дела, но хотел убедиться еще раз.
— Нет ни единого шанса. Она уже труп, криозаморозка и ИВЛ лишь поддерживают основные функции. Даже если произойдет чудо и девушка очнется, прежней она не уже станет. Полное отсутствие когнитивных способностей…
Что это значит, генерал понимал, приходилось по роду службы приходилось сталкиваться со многим.
— Вы знаете, что делать, Сергей Сергеевич, — не дожидаясь генерал ответа, генерал положил трубку.
Сколько его ребят умирали с честью, выполняя задание. На днях погибло двое лучших агентов по Ближнему Востоку, а Саудовская полиция выставляла немыслимые условия по выдаче трупов, требуя свободы одному известному террористу, отбывавшему пожизненное. Но, чего бы это ему ни стоило, генерал вернет их и похоронит на Родине как героев.
Он посмотрел на часы. Два часа ночи… Снова жена будет пилить, что не щадит себя и сам себе копает могилу.
Около часа плыл Айман по течению, не глуша мотор. В его рыбацкой лодке не было современных средств навигации и связи, только простенький компас и двигатель «Ямаха», которым он пользовался лишь в критической ситуации. Километров через сорок он выключил мотор. Теперь лодка плыла по течению, которое доходило до самой оконечности африканского рога и смешивалось там с теплыми водами Красного моря.
Баргузин, несмотря на позднее время, был на работе. Звонок из Управления его напугал: сегодня у них провалился один эксперимент, и он ожидал взбучки. Нет, генерал звонил не поэтому. Но и веселого тоже было мало.
Он прошел в секцию, где стояла криокамера, и через плексиглас посмотрел на подопечную. Мертвенно бледное лицо живого трупа. Красивая девушка… была.
Приказать бы кому, все легче… Но в этот час никого из сотрудников не было, а у Сергея Сергеевича не поднялась рука. Рассудив, что девушка точно подождет, а исполнение приказа наутро никому не повредит, он вернулся в свой рабочий кабинет, где прямо в одежде упал на кожаный диван лицом в подушку. Ехать в Москву в третьем часу ночи, чтобы в восемь вернуться на работу, не было никакого желания.
С востока появлялись первые лучи солнца, и Айман посмотрел на небо. Спасенный им мужчина дышал тяжело, что-то свистело внутри грудной клетки. Через час рассвело. Рыбак прикинул, что находятся они в двадцати километрах от мыса Хафун, далеко вдававшегося в воды Индийского океана. Холодное сомалийское течение шло прямо на мыс и огибало его, чтобы продолжить путь.
Рыбак ничего не знал о погоне. Он не видел, что вертолет обшаривает океан. На таком расстоянии не долетало ни звука. Лишь однажды ему встретился катер пиратов, не обративших не его жалкую лодку никакого внимания. Рыбаков они не трогали, могли только забрать рыбу, и то в крайнем случае.
Спустя два часа, помогая себе мотором, Айман причалил к деревянному пирсу в самой глубине бухты, где обычно застаивалась вода. Там начинались рыбацкие лачуги. С помощью двоих мальчишек он дотащил находку до своей хижины и пристроил мужчину на матрас, лежащий на небольшом деревянном щите прямо на полу.
Проснулся Баргузин не выспавшийся и недовольный. Ему всю ночь ему снилась Жанна, просящая не убивать ее. Но приказ был недвусмысленный, и правильность его он признавал: нельзя вечно тратить ресурсы на уже мертвого человека. Занимая себя ничего незначащими делами, Сергей Сергеевич кое-как дотянул до обеда. Дальше нельзя было ждать, к вечеру у заместителя директора должен лежать отчет о остановке сердца подопечной и полном закрытии операции «Гендерфлюид».