Городового еще не было видно, его скрывали изгибы переулка. Но он приближался, в этом не было сомнений. Алия заметалась, не зная, что предпринять – деваться было решительно некуда, и, как на грех, ни в одном из домов подъездные двери не выходили на переулок. Если бы она купила тогда это дурацкое платье в магазине, на нее бы, возможно, и не обратили внимание. Но ее одежда просто кричала о ереси, как и перо в волосах Иана. Взгляд девушки упал на кучу какого-то хлама, наваленную между домами. Может быть, спрятаться там? Вдруг она увидела большую железную бочку за кучей, и потянула Иана туда.

Едва запрыгнув в это убежище, Алия увидела через дырки в стенках приближающегося стражника. Он прошел мимо бочки до конца улицы, что-то прокричал, повернул обратно… Она задержала дыхание. Если он сделает еще шаг… Но медношлемный не сделал этого шага и ушел восвояси. Она испустила вздох облегчения и затряслась в беззвучных рыданиях. Иан обнял ее сзади, пытаясь успокоить, но это не помогло. Слишком много потрясений она пережила за последние дни, и вот сейчас все это вылилось в истерику. Иан тихонько запел ей на ухо, успокаивая, убаюкивая ее.

Алия узнала песню, ту самую, про прибой и ветер, что неожиданно оказалась переводом. Она начала, также тихонько, подпевать Иану. Вдруг она обнаружила, что поет вовсе не про ветер – отчего-то, в ее голове всплывали строфы древнего языка, на котором пел Киршт. Алия покачнулась, и она ощутила, как последние силы оставили ее. Она упала в обморок.

Иан осторожно выглянул за угол дома. Все верно, стражники были и тут – наверное, они перекрыли все улицы, ведущие с площади. Ариан, очевидно, решил не дожидаться утра и разогнать мозолящий ему глаза лагерь сразу же, как дождался одобрения Наместника. Или, может быть, сам Наместник… Но нет, Иан не хотел в это верить. Не хотел, не смотря ни на что. Все-таки Бернд всегда был хозяин своему слову.

Что ж, он ничего не мог с этим поделать. Иан надеялся хотя бы предупредить об опасности своих друзей, оставшихся на площади, чтобы они от неожиданности и испуга не влезли в драку со Стражей, или не наделали других глупостей. Его товарищи по Академии Духовности, которые составляли, наверное, половину собравшихся, все равно бы не смогли победить в этой битве, и кончилось бы это судом и тюрьмой. Но ведь борьба не заканчивалась сегодня, и крепкие, проверенные сподвижники нужны на свободе, а не в заточении.

Услышав окрик за спиной, он чертыхнулся. Кажется, предупредить тоже никого не удастся. Он надеялся, что ему удалось изобразить беззаботно гуляющую парочку, но, видимо, придется сдаваться. Тут Алия потянула его за собой, указывая на стоящую посреди годы мусора бочку.

Иан с сомнением посмотрел на нее. Наверное, у нее какие-то свои основания быть непойманной. Гедеон как-то отозвал его в сторону и, нервно оглядываясь по сторонам, предположил, что ее забросили из-за Разлома, чтобы шпионить за протестующими и науськивать их против Империи. Через час после этого Киршт завел его в палатку, задернул полог и драматическим шепотом сообщил, что Алия – наверняка шпионка Ариана, посланная для переписи собравшихся в лагере. Иан не поверил ни тому, ни другому – они не видели того подлинного ужаса и изумления в глазах Алии, когда она смотрела фокусы Штарны, и не говорили с ней достаточно долго, чтобы обнаружить дремучее невежество буквально во всем, непростительное для шпиона с любой стороны Разлома. Она была загадкой, и Иану хотелось ее разгадать.

И не только это, конечно. Иан часто чувствовал себя одиноким – в Щачине было очень мало эльфов, в основном его населяли коренные жители, гномы и пришедшие с востока, из глубин Империи, люди и тролли. А уж лесные эльфы везде в мире, кроме Диволесья, были редкостью – они редко путешествовали, предпочитая не расставаться со своими священными рощами, и почти никогда не переезжали за пределы своих владений вокруг Ларсоли. Конечно, Алия не была чистокровной эльфийкой – слишком уж короткими были ее уши, – но в этих солнечных волосах и зеленых глазах он отчетливо видел эльфийскую кровь. Но решение лезть за ней в бочку он принял, конечно, не из-за этого. Ведь если его сейчас схватят, то не останется никакой возможности предупредить друзей, а так, кто знает… Может быть, по крышам…

Стражник прошел по переулку, потом обратно, и исчез в глубине переулка, оставив их в покое. Пронесло на этот раз. Это напомнило Иану детство, когда он с другими мальчишками воровал яблоки с соседского огорода и спасался бегством от деда Тархта, который, несмотря на старость, мог как следует приложить розгой по спине. Но Алия явно не воспринимала это как игру – Иан почувствовал, как она дрожит, и обнял ее, чтобы успокоить, утешить, но это не помогло. Опять она испугалась ни с того, ни с сего – ведь они не сделали ничего плохого, просто шли по улице, и все, что им угрожало – это неприятный разговор со стражниками, и, может быть, сообщение на работу и пара-тройка часов нудного распекания на соборе. В Академии к этому относились легко, но, возможно, в ее случае все было по-другому? А где, кстати, она работает? Или учится?

Впрочем, сейчас было явно неподходящее время, чтобы это выяснять. Алия все еще дрожала, и он обнял ее крепче, а когда и это не помогло – она словно находилась в трансе и не могла оторваться от дырок в бочке, все еще высматривая сквозь них опасность – он тихонько запел ей на ухо «Песню о Прибое и Ветре». Внезапно, это подействовало, и Алия даже начала тихонько ему подпевать… только почему на Древнем Языке?

А потом… Он даже не сразу понял, что произошло. Иан никогда не ощущал ничего подобного: он как будто на мгновение стал тяжелее, и земля, то есть дно бочки, закачалась под ногами. Как-то сразу ему подурнело, к горлу подступила тошнота, разом ослабли руки и ноги, и лишь через минуту у него хватило сил, чтобы выглянуть за борт своего временного убежища. В его лицо ударил холодный ветер, ужалили сотни холодных снежинок – ни с того ни с сего начался снег, да не просто снег, а настоящая метель!

Но это было еще не самое удивительное. Посмотрев вниз, Иан обнаружил, что вместе с бочкой летит. Летит! Выше, чем крыши домов, выше, чем кроны самых высоких деревьев! У него перехватило дыхание. Ведь это невозможно! Никто не может летать. Под ним проплывали пустые улицы и немногочисленные прохожие: цепи стражников уже двинулись вперед, к площади, оставив за собой любопытствующих, которые держались сзади на почтенном расстоянии, чтобы не попасть под раздачу. Они недовольно щурились на небо, возмущаясь из ниоткуда налетевшей метели – но, конечно, не видели его: из-за снега, а в основном – потому что не ожидали увидеть. Ведь никто не мог летать, это было немыслимо. Но это происходило.

Он посмотрел на Алию, которая, кажется, без сознания, лежала на полу. Неужели она знала? Еще тогда, у Разлома? Ее пугали школьные фокусы Штарны, но она знала!

Внизу он видел площадь Восстания с собравшимися на ней друзьями. Видел он и прилегающие улицы, по которым шеренгами, не торопясь, двигались стражники вперемешку с Искателями и Инквизиторами. Иан собрался с мыслями. Невозможное или нет, но… Это шанс! Я предупрежу их, и все кончится миром, без драки и крови.

– Вас окружили! – прокричал Иан, – Стража и Инквизиция перекрыли улицы и движутся сюда, у них оружие.

Они услышали. Они смотрели вверх, искали взглядом источник голоса, а обнаружив его, тыкали пальцами. Да, это чудо – устало подумал Иан. Но сейчас это не главное.

– Не делайте глупостей, не вступайте в драку, вы…

Внезапно он почувствовал толчок в грудь.

– …Окружили… – раздался голос откуда-то с неба. – Стража… оружие…

Киршт поднял голову. Какого дьявола? Куда он взобрался? Чертова метель! Ни зги не видно! Гедеон рванул его за рукав, указывая куда-то наверх. Прищурившись, Киршт разглядел… Ни фига себе… Это же невозможно! Чары не могут коснуться реальности, только сознания! По крайней мере, именно это вбивали в его голову все время его обучения в Латуне: реальный мир слишком плотен и неподатлив, чтобы подчиниться словам, какими бы волшебными они ни были. Но… кажется, над его головой действительно висела ржавая бочка, из которой свесился кричащий Иан. Нарушить законы природы, чтобы предупредить друзей – это было так похоже на Иана! Благородно и эффектно. Эльф продолжал что-то кричать, но Киршт его не слышал – мешало расстояние и шум стоящих вокруг людей.