— К чему знатность и древность рода, если за душой нет ни единой золотой монеты? — презрительно выплюнула леди Нортон.

Этих женщин, как и их супругов, связывала дружба, и несмотря на то, что леди Нортон неприятно удивлялась тому, как грубо и даже жестоко Гизы обходятся с их дочерью, леди Гильда находила у леди Джейн понимание, ведь та тоже была послушной женой и матерью. К тому же леди Джейн потеряла своего сына, и этот факт заставлял леди Гильду жалеть ее. Но слова, сказанные ими в церкви, на венчании их детей, положили этой нежной дружбе конец, и с тех пор в сердце каждой поселилось презрение: леди Нортон так и не смогла принять того, что супругой Филипа станет нищая Бригида, а леди Гиз была глубоко оскорблена недовольством Гильды ее дочерью, ведь она была горда Бригидой, ее редкой красотой и кроткостью.

Венчание прошло торжественно и красиво, и, когда молодожены выходили из церкви, их встретили приветливыми радостными криками крестьяне поместья Нортонов и слуги замка. Однако, проводив сэра Филипа Нортона и его молодую супругу до замка, они зашептались между собой о том, что невеста-то того и поди упадет в обморок!

Бледность и слабость Бригиды Нортон не ускользнула и от глаз знатных гостей: наслаждаясь вкуснейшими яствами и вином, они украдкой говорили друг другу, что невесте следовало бы выпить побольше горячего вина, ведь, должно быть, она неважно себя чувствует, что эта бледность, покрывающая ее лицо, кажется болезненной.

— Улыбайся! Улыбайся, ради нас с отцом! — шепнула леди Гиз дочери, когда подошла к молодоженам, чтобы в очередной раз пожелать им счастья и здоровых детей.

— Простите, матушка… Простите меня, дорогой супруг… Я так утомилась, что просто не могу улыбаться, — виноватым тоном обратилась Бригида к матери и мужу.

— Выпей вина, мое сокровище. Ручаюсь: это вернет тебе силы, — заботливо сказал Филип, знаком подозвал к себе пажа и приказал ему налить в кубок Бригиды побольше вина.

— Как скажете, мой супруг, — смиренно сказала юная леди Нортон и, под наблюдением Филипа, сделала пару глотков вина, отчего ее щеки несколько порозовели.

— Так-то лучше, любовь моя, — улыбнулся Филип и за один раз осушил свой кубок.

Он любил вино и пил его много и искусство: ведь чем еще заниматься рыцарю перед тяжелыми боями и после них?

Вскоре заиграла музыка, и молодожены станцевали гильярду, а затем к ним присоединились и гости. Высокие чертоги замка наполнились веселым смехом, радостными возгласами и топотом ног.

«К счастью, Тьюри так и не приехали. Что ж, они поступили мудро, ведь, должно быть, второй отказ уязвил их гордость еще более первого!» — с облегчением подумала Альенора, танцуя с очередным поклонником.

«Мой сын Филип попросил руки мисс Бригиды Гиз на несколько часов ранее вашего сына Вильяма. Прошу, не принимайте это близко к сердцу и разделите с нами радость союза Нортонов и Гизов» — такую записку на свое предложение женитьбы получило семейство Тьюри от сэра Нортона, которая тотчас была брошена в пламя камина.

В полночь леди Гиз, леди Нортон и Альенора отвели уставшую невесту в покои ее супруга, раздели, сняли с нее украшения, расплели ее длинную медную косу, расчесали волосы и уложили на широкое супружеское ложе. Поцеловав невестку в лоб и благословив ее, леди Нортон покинула покои и забрала с собой Альенору, но та, прежде чем уйти, крепко обняла свою подругу и шепотом попросила «завтра все ей рассказать». Когда леди Гиз и ее дочь остались одни, Бригида дала волю слезам, которые сдерживала весь этот долгий тяжелый день: все вокруг нее были счастливы, но она чувствовала себя ягненком, которого приносят в жертву своим богам язычники.

— Не плачь, глупенькая, все будет хорошо, — ласково успокаивала леди Джейн Бригиду, обнимая ее и гладя по волосам.

— Матушка, как мне страшно! — вырвалось из горла бедной девушки: неизвестность пугала ее, ведь она так привыкла жить рядом с родителями и иметь рядом с собой Альенору! Но теперь она стала супругой, а когда-то станет и хозяйкой замка. Она будет жить вдали от родителей и дорогой подруги.

— Будет немного больно, но эта боль быстро пройдет, — сказала леди Гиз, решив, что ее дочь наполнена страхом перед первой брачной ночью. — Попроси Филипа быть осторожным и нежным…

— Не этого я боюсь, но разлуки с вами и Альенорой! — вздохнула Бригида, впившись пальцами в складки платья матери. — Что произойдет этой ночью, мне все безразлично!

— Мы будем навещать вас… Но вытри же свои слезы, дитя мое! Твой супруг скоро придет, чтобы разделись с тобой ложе, а ты так покраснела… Будь послушной и скромной, как Дева Мария. Мужчинам это нравится. — Леди Гиз поцеловала дочь в макушку и хотела было встать, но Бригида взмолилась не оставлять ее, побыть с ней еще немного.

Вняв мольбе дочери, леди Джейн осталась с ней еще ненадолго. Но время расставания все же пришло, и новоиспеченная юная леди Нортон осталась одна. Она лежала в кровати, в покоях, освещенных свечами, и, крепко закрыв глаза, громко шептала молитву и терпеливо ждала прихода своего супруга.