Пошептавшись, девушки сошлись на мнении, что неизвестный им красавец и вправду был братом мисс Альеноры, а значит, сыном сэра и леди Нортон, и поторопились найти кого-нибудь из слуг постарше, чтобы выпытать у бедолаги все известное ему о молодом красавце Нортоне.

Но Филип совершенно не замечал похотливых и восхищенных взглядов служанок: перед его глазами стояла медноволосая Бригида, его невеста, такая скромная, такая робкая… Как сладко будет собственноручно раздеть ее в их первую брачную ночь! Конечно, снять с нее подвенечное платье ему не дадут, но все же ему достанется самый лакомый кусочек одеяния невесты: ее белое, длинное, ночное платье. Он снимает его медленно, так, чтобы не напугать целомудренную Бригиду, а когда платье окажется на полу, он покроет тело невесты мягкими нежными поцелуями…

Зайдя, без стука, в покои отца, молодой Нортон с неудовольствием обнаружил, что того в комнате не было. Однако бродить по замку и саду Филипу не пришлось: уже открыв дверь, чтобы покинуть покои, он едва не сбил с ног своего собственного отца.

Коротко вздохнув от неожиданности, отец бросился обнимать своего сына.

— Вернулся… Вернулся! — горячо прошептал сэр Нортон, не выпуская Филипа из своих любящих крепких объятий.

— Я же сказал, что вернусь, отец… Вот он я! — дрогнувшим голосом, полным нежности и радости, отозвался Филип.

— Шесть месяцев! Ни одной весточки! — всхлипнул сэр Нортон, отстраняясь от сына. Затем он обхватил родное гладковыбритое лицо Филипа ладонями и, словно не веря, что это не было сном, сжал его с такой силой, что молодому воину пришлось со смехом отвести от себя эти большие теплые ладони отца.

— Как ни одной? Я послал два письма! — удивился Филип, но затем звонко рассмеялся. — Но Дьявол с ними! Как я рад видеть вас, дорогой отец! Какую знатную бороду вы себе отрастили! Пора косы заплетать! Разве вы не слыхали, что нынче при королевском дворе все подражают Генриху и его короткой бороде? Вы ведь часть этого двора, пора бы и вам избавиться от этих косм!

— Полно, сын мой, полно! Пусть молодые портят свои бороды, а мы, старики, останемся верны прежней эпохе, — ничуть не обидевшись, добродушно улыбнулся сэр Нортон и похлопал сына по плечу. — Какой наряд! Будто не с войны вернулся, а на свадьбу!

— Как же ловко вы меня раскусили, отец! Я женюсь! — уже более серьезным тоном промолвил Филип, и его красивое лицо осветила счастливая улыбка. — Я мечтал об этой девушке пять лет, и вот она дала мне свое согласие!

— Уже дала?

— И ее отец, разумеется.

— Когда же ты успел? Должно быть, какая-нибудь испанская страстная роза?

— Лишь одна девушка смогла покорить меня. Лишь одна роза. Роза, рожденная моей любимой родной Англией.

— И имя этой красавицы…

— Бригида Гиз.

Счастливый огонек в голубых глазах сэра Нортона погас, уголки губ опустились.

— Зайдем-ка в мои покои, сын мой… — начал было он.

— Что не так, отец? — перебил Филип: от него не укрылась тень, вдруг омрачившая чело отца.

— Заходи, заходи… Нечего нам стоять здесь, посреди коридора! — Сэр Нортон едва ли не силой втолкнул сына в свои покои, затем быстро зашел сам и плотно закрыл за собой дверь.