Деятелей кузнечного ремесла люди всегда представляли огромными мускулистыми полубогами высокого роста и длинной бородой. Ронни — не исключение из правил. Год назад он впервые отправился встретиться в живую с Дофферсноем. Каким было его удивление, когда дверь в мастерскую открыл обычный мужик на вид лет сорока пяти или сорока шести, не больше. Черные, сальные волосы, зачесанные назад, слегка касались плеч. Глаза серебряно-серого цвета под стать стали. Колючая, жесткая, неухоженная щетина, местами седая, заросла вокруг рта и подбородка. Морщинистый лоб и хлипкое, высохшее тело. Зубы желтые, но ровные. Он вел монолог на тему того, как раньше люди убивали животных, чтобы пропитаться. А теперь что? Все продукты не настоящие, их выводят в лабораториях. В заключении он сказал, что убийство — это часть человека, хочет он того или нет, а охота его ремесло, которое дает пропитание. Как только люди отдалились от этой концепции, они стали такими же искусственными, как и еда. Пустые оболочки поглощающие пустую оболочку.
Спустя столько времени они воссоединились вновь. Оба работали над глушителем для Barrett и доведением новой винтовкой до ума пять полных дней. К вечеру шестого дня с последней выпущенной пулей 9.3х64 мм завершился и последний этап работы — пристрелка оружия. Дофферсной с облегчением вздохнул. Ронни поставил предохранитель, вытащил магазин и встал, размяв спину и передал ему СВДК и сказал: «Кто бы ни был обладателем этого оружие, он — счастливчик».
Солнце уходило за горизонт, а вместе с ним поднималась полная луна, поравнявшись со своим вечным врагом на одной бритвенной плоскости. Кузнец взял крупнокалиберную винтовку Драгунова и отнес ее в мастерскую. Через минуту он вышел обратно и принес два раскладных стула и стол, а затем появились и виски с парой стаканов. Они сели на краю мира, в месте его становления, где по поверхности неба и земли простиралась бесконечность. Там в безлюдной долине каждая часть ландшафта отдавала запахом древности и первобытности. И куда не глянь, все будто бы хранило знания и тайны, утраченные в многовековой истории. Мох янтарного цвета покрывал древние серые булыжники теплым покрывалом. Зеленая трава сгибалась в поклоне под порывами океанического ветра. Соленый воздух наполнял легкие выводя из них всю пороховую грязь и копоть, которыми они надышались во время производства. Волны распрямляли горбатую спину и бились о скалы, издавая звуки глухих пушечных выстрелов. Множество огромных валунов восточнее этих двух забвенных душ соединились между собой и создали подобие разрушенного холма, в опасно-больших щелях которого росли и цвели сиротские деревья.
— Если бы о нас решили написать книгу, — сказал Дофферсной, — то это была бы книга о глупых мужиках, бегущих за своей судьбой. В ней не было бы громких речей и добрых поступков. Просто они и дорога, усыпанная порохом и листьями, а в руках лишь оружие с парой магазинов в запасе и капля мозгов, которая решает кто будет жить, а кто умрет.
Ронни согласился и сказал: «Интересная могла бы получиться книга» и посмотрел, как кузнец налил светло-коричневый напиток в его стакан.
— Будешь?
— Нет, — ответил Ронни и откинулся на спинку стула и закрыл глаза и почувствовал то, что возможно чувствовали его предки на Земле десятки тысяч лет назад.
— С продажей этой красавицы я смогу выкупить у своего соседа последние несколько гектаров земли. Затем разделю все свои владения на сектора и начну выращивать травы для алхимиков.
— Смотрю, у тебя все схвачено. Заказчик винтовки, видать, серьезный.
— Черт, да он человек высшего сословия и при этом простой, как пять копеек.
— Вы с ним нашли друг друга.
Дофферсной выпил залпом стакан и налил себе еще и уставился на горизонт.
— Почему Бригитта? — спросил Ронни.
Кузнец засмеялся в ответ.
— Бригитта — это имя древней богини, которая покровительствовала кузнецам. А еще она моя отличная подруга. Знаешь, места тут хоть и красивые, но порой бывает одиноко. Поэтому я разговариваю с ней.
— И как?