Ханькин откинулся на спинку стула и усмехнулся:
– А из хитрости. Для объективного сомнения. Ведь получается, действительно – зачем? Зачем все так плотно сходится на Юлии? Она женщина умная, если б мужа убила, то не пошла б разыскивать случайного свидетеля-одноклассника, а алиби себе состряпала понадежнее. Секретаршу зарезала – а на фига своим ножом? Чем больше вопросов и загадок, Дуся, тем вероятнее сомнение возникнет и…
– О чем базар? – За стол вернулся Паршин.
– Да Юле твоей кости моем, – не стал увиливать капитан. – Евдокия уверена, что такая умная женщина, как Котова, не могла специально столько собак на себя навесить.
– А ты как раз уверен, что именно исключительно умная женщина сможет работать под обоснованное недоверие в расчете на доброту присяжных-обывателей?
Ханькин красноречиво пожал плечами – детектив как будто подслушал часть его разговора с Дусей.
* * *
Разобиженная намеками Паршина на молочные зубы, Евдокия не пошла в университет разыскивать вероятного заболевшего препода. В «цитадель» тоже не отправилась. Боялась, что после ее многочисленных выступлений на следственном эксперименте на вахте в холле лежит записочка с фамилией «Землероева» и приказом – не пущать! Даже в том случае, если болтливая сыщица наврет, будто оставила на верхотуре любимую зубную щетку, ее с домработницей Люсей вниз переправят.
Дуся пошла в офис строительной фирмы Котовых, рыть землю по следам секретарши Канипаловой. У такой хваткой красотки, как Эмма, наверняка найдется парочка-другая подколодных подружек, способных вволю поболтать об убиенной – с «сочувствием», без протокола.
И прежде чем стучаться лбом в пуленепробиваемое стекло отдела регистрации посетителей, благоразумно позвонила Леонидову.
– Станислав Натанович, не могли бы вы принять меня в офисе и представить сотрудникам? Я хотела бы…
Объяснять чего бы она хотела и почему заявится, Дусе не пришлось. «Какой-то там директор» был сама любезность и готовность. «Конечно, Евдокия, о чем разговор. Приходите, беседуйте, я окажу, поспособствую, представлю, дам приказ…» Учтивость Леонидова распростерлась вплоть до личной встречи у конторки выписки пропусков. Евдокия чувствовала себя персоной ВИП, директор помогал снять шубку, секретарша уже и кофе в кабинет доставила…
– Делайте все, что считаете нужным. – Огорошенный последними событиями Леонидов был слегка испуган. – Не могу просить вас держать меня в курсе дела, понимаю – тайна следствия, но… – Станислав скривился: – У нас такой коллапс назревает… Юленька отошла от дел, Коли нет… Господи, мне даже не верится, что это все когда-то кончится!
Леонидов взмахнул рукой, поправил немного сбившийся галстук.
– Станислав, – в первые минуты встречи директор попросил Евдокию оставить отчества, – разрешите мне начать с вопроса вам?
Леонидов с готовностью кивнул.
– Вы не могли бы мне сказать, на каком этапе находились переговоры об объединении с фирмой Рощина?
– Николай попросил Бориса сделать аудит, – кривя лицо, как будто собирается заплакать, бодро отрапортовал директор. – Аудит должна была делать фирма Закревской… Но окончательного решения не принял еще ни Борис, ни Николай – так что разговоры, разговоры…
– Но разговор ведь шел об аудите? А это уже продвижение к консенсусу?
Леонидов пожал плечами: