Попытка убеждения… успех.

— Ну… ну… садись, давай, уже, — проворчал гном, неожиданно для себя не получивший повода продолжить скандал и совершенно от этого растерявшийся, — сумка у тебя небольшая, под ноги себе бросишь, я из-за этой мелочёвки багажное отделение открывать не хочу.

Сареф послушно полез в кабину. Внутри телега была обустроена двойными сиденьями по левой стороне и одиночными по правой. И так в четыре ряда. И на последнем ряду четыре сиденья были устроены вместе. Для Сарефа как раз оставалось одиночное место по правой стороне в третьем ряду. Едва он уселся, как хозяин, ещё раз пересчитав всех глазами, скомандовал:

— Отъезжаем! Через два часа остановимся размяться и сходить до ветру, через четыре часа — харчевня “Три кольца”, можно будет пожрать. Если всё пойдёт хорошо — вечером приедем в Квер-Квер. Ну, поехали!

Он запрыгнул в отдельную кабинку, отгороженную от остальных стеклом, захлопнул дверь и принялся дёргать какие-то рычаги. И через несколько секунд железная телега тронулась.

Сарефу повезло: он оказался у единственного в железной телеге окна, и потому мог хоть как-то скрасить своё путешествие. Справедливости ради стоило отметить, что по дискомфорту этот транспорт мало чем уступал экипажу с лошадьми: по дороге практически не трясло, к шуму из внутренностей телеги тоже привыкаешь довольно быстро. Сиденья, конечно, были жестковаты, ну так это явно и не на богатых клиентов рассчитано. Да и скорость, как можно было судить по виду из окна, железная телега набирала приличную.

В итоге Сареф, приготовившийся всю дорогу терпеть и мучиться от нового способа путешествовать, в итоге даже сумел во время поездки задремать. Наверное, постоянное вынужденное сидение в поместье клана (с одним, впрочем, исключением) выработало в нём такую радость при путешествиях, что одно только осознание того, что он едет куда-то в новое место, перебивало все возможные недостатки.

Подрёмывая, Сареф размышлял и о других опасностях, которые могли его поджидать. Через два дня Всесистемные Состязания окончатся, и Сарефу было откровенно наплевать, кто в них победит. Стревлог Армендаш — тот, за кого в теории можно было поболеть, ибо после рассказа Эргенаша Сарефу было немного жаль стревлогов — вылетел ещё до Озмунда. А остальных Сареф не знал, и ему было плевать на них ровно в той же степени, в какой теперь было плевать на свою семью. Но стоило понимать, что после окончания Состязаний Адейро может сразу подойти к гранд-мастеру Айона и рассказать ему о том, что случилось. Конечно, скорее всего, Адейро будет тянуть время, чтобы эта новость, уж как минимум, не стала достоянием общественности во время Всесистемных Состязаний. Но есть риск, что Адейро выложит Айону все карты сразу. И тогда драконы, уже наверняка распланировавшие, что они будут делать с Рукой Пересмешника, раскинут собственную сеть поисков. По уровня качества наверняка на порядок выше, чем это может себе позволить Джеминид. Вероятность была мала, но стоило быть готовым и к такому.

— Остановка, — объявил водитель, — сходить до ветру, размять ноги, покурить, попить — у вас есть десять минут!

Все гномы-пассажиры валом высыпали из железной телеги. Подумав, Сареф тоже решил выйти размяться, хотя не испытывал в том большого желания.

Они остановились на небольшой полянке в стороне от дороги. Рядом как раз начиналась роща с большим количеством деревьев, за которыми, собственно, и можно было сделать все свои дела. Сам же хозяин экипажа стоял рядом с дверью в кабинку и дымил из своей трубки. Рядом с ним была ещё одна дверца, на которой висел блестящий стальной замок.

— А… можно поинтересоваться… вот это зачем? — неловко спросил Сареф, подойдя к хозяину. Тот сначала было строго зыркнул на Сарефа, но, вероятно, размягчённый своей трубкой, снисходительно ответил:

— Это и есть багажное отделение, мальчик. Если бы ты пришёл раньше — твоя сумка тоже была бы там. Все пассажиры складывают там свои вещи, и до самого конца поездки замок не снимается. Так что вещи пассажиров находятся в полной безопасности. Ещё ни у кого ничего не…

Гном внезапно замолк и с подозрением уставился на дверцу багажного отделения. После чего пальцем поманил Сарефа и, когда тот подошёл совсем близко, протянул ему свою трубку.

— Подержи, — негромко сказал он. Сареф удивился, но послушно взял трубку за чашу и отошёл на пару шагов назад. Гном же извлёк из воздуха большой ключ и вставил его в замок. Щелчок — и дверца распахнулась.

— Что здесь происходит? — рядом с багажным отделением немедленно нарисовалась пожилая гномка, выражение лица которой ясно говорило о том, что ей есть дело до всего на свете, — вы же сказали, что до конца поездки багажное отделение…

— Тихо! — рыкнул хозяин. После чего запустил руку в ворох сумок и пакетов — и мгновение спустя кто-то пронзительно заверещал…