— Конечно же, нет! Это российское правительство, которое...

Майкл поднял руку, прерывая меня.

— Билл, вы должны понять, что в этой комнате людей не будет, там только манекены. Они могут улыбаться, кричать или шептать. Это не беседа, и вы здесь не для того, чтобы кого-то в чем-то убеждать. Вы здесь для того, чтобы правдиво отвечать на вопросы, и не более того.

— Значит, ответ — «нет», — сказал я.

— Правильно. Самое главное: если они задают вопрос, на который вы не знаете ответа, просто скажите: «Я не знаю». Не пытайтесь им помогать. Неважно, будете ли вы выглядеть умным или глупым, это не повлечет за собой никаких юридических последствий. Если вы начнете рассуждать или спорить, это прямой путь к неприятностям.

Я внимал всем его советам и подсказкам. К концу дня я был готов настолько, насколько это вообще было возможно.

Утром я встретился с Майклом в его офисе, и оттуда мы пешком пошли на площадь Рокфеллера, 30. Это недалеко, и именно там должен был проходить допрос. Мы поднялись на лифте на 45-й этаж, где нас встретили и проводили в большой конференц-зал со столом в форме подковы. Мы пришли первыми. Майкл сказал, что я должен буду сидеть в верхней части подковы, напротив видеокамеры, установленной в конце помещения. Провода пересекали стол, а слева от меня стоял открытый ноутбук, при помощи которого должна была вестись прямая трансляция неизвестно куда.

Вскоре пришел Пол Монтелеони с еще одним прокурором из Южного округа. Оба сели рядом с Майклом.

Команда юристов «Превезона» пришла в 9 утра. Надутые, как индюки, от собственной важности и уверенности в победе.

Пока партнеры рассаживались на отведенные им места на своей стороне стола, младшие юристы и помощники вносили коробки с документами, складывая их вдоль стены, после чего они удалились в смежную комнату, откуда смотрели допрос по видео. Юристов было около двух десятков из двух разных контор. Я подумал, что только этот день обойдется «Превезону» в несколько сотен тысяч долларов.

Странно, но Джона Москоу среди них не было. Проводить допрос было поручено его коллеге, Марку Цимроту.

Процесс начался, и я был приведен к присяге. Но прежде чем Цимрот смог задать свой первый вопрос, Майкл спросил, смотрит ли видеотрансляцию кто-нибудь еще, помимо адвокатов в соседней комнате? Цимрот заерзал, но признал, что есть еще «люди, которые смотрят». Он назвал Дениса Кацыва и его адвоката Наталью Весельницкую, которые смотрели прямую трансляцию в Москве, а также юриста по недвижимости «Превезона» в Бруклине.

Майку это очень не понравилось: ведь если этот допрос транслировался в Москву, то смотреть мог кто угодно.

— Вы можете доподлинно ответить, кто именно смотрит трансляцию? — спросил он.

Цимрот ответил язвительно:

— Отсюда — не могу.

Я был уверен, что некоторые официальные лица в Москве тоже смотрят. Я живо представил себе группу эфэсбэшников, устроившихся с попкорном в кабинете на Лубянке в предвкушении зрелища.

Майкл попросил занести свое возражение в протокол, но этого было недостаточно, чтобы остановить трансляцию. Пришлось продолжить.

Как и предвидел Майкл, Цимрот передал мне заявление, которое я подал в прокуратуру Нью-Йорка.

— Вы узнаете этот документ?