Сейчас каравеллы всего за один день пути достигли этого мыса и 14 мая уже продолжали обследовать кубинское побережье. Здесь уже в начале плавания на пути путешественников возникла широкая полоса мелких красивых островов со множеством мангровых зарослей, наполненных массой тропических птиц и опьяняющих ароматных запахов. Колумб назвал этот островной архипелаг Садами Королевы, через которые, однако, пробираться каравеллам было совсем нелегко. Выбравшись из этого островного мелководья, суда направились вдоль берега к видневшейся на горизонте горной гряде, а затем встали на якорь у живописного песчаного пляжа залива Свиней, где в 1961 году в окружающих болотах был разгромлен десант кубинских контрреволюционеров.

В этом заливе путешественники обнаружили источники очень вкусной пресной воды, которая пробивалась на поверхность моря недалеко от побережья, что позволяло пополнять ее запасы без выхода на сушу. Продвинувшись еще дальше на запад, европейцы обнаружили еще одно удивительное явление, когда морская вода вдруг становилась мутно белой, а затем черной. Как выяснилось в уже более поздние времена, белый цвет на мелководье воде придавал переворачиваемый волнами мергель, а черный возникал благодаря поднимавшемуся со дна мелкому песку такого же цвета.

Продолжая плавание дальше вдоль южного берега сегодняшней удивительно живописной провинции Пинар-дель- Рио, каравеллы попали в столь мелкие воды, что в целом ряде мест экипажам приходилось их подтягивать с помощью лебедки и якоря, переносимых вперед на доступное расстояние канатов. Дальнейшее продвижение по мелководью, достигаемое такими большими усилиями, стало не только очень медленным, но и привело к образованию течей в корпусах судов, часто садившихся на дно. Кроме того, к этому времени серьезно поизносилась их оснастка, запасы продовольствия были на исходе, а команды начали проявлять недовольство тяжелыми условиями замедленного продвижения. Сам Адмирал стал испытывать определенное разочарование отсутствием каких-либо давно ожидаемых признаков Востока, о чем ему ощутимо напомнила встреча с новыми племенами на побережье: в этих местах жили уже не тайно, занимавшие большую часть знакомой территории Кубы и другие острова, а независимые остатки побежденных ими сибонеев. С учетом всех этих обстоятельств Колумб принимает решение возвращаться на Эспаньолу. Но перед тем как развернуть каравеллы обратно, он требует от членов экипажа дать под присягой показания, что Куба является частью континента, поскольку острова такой протяженности просто не могут существовать. По иронии судьбы в тот момент флотилия находилась всего в 50 милях от самого западного мыса Кубы, доказывавшего ее островной характер. 11 июня 1494 года Адмирал начинает возвращаться на восток.

Обратное плавание столкнулось с уже знакомыми ему серьезными трудностями навигации в этой части Атлантики: продвижение в глубоких водах было почти невозможно из-за встречного ветра и течения, а по мелководью вдоль берега оно было чрезвычайно медленным и небезопасным с учетом состояния парусников. Выбрав второй из этих маршрутов, флотилия потратила 25 очень трудоемких дней, чтобы продвинуться всего на 200 миль к Эспаньоле. Добравшись с большими усилиями до мангровых зарослей архипелага Садов Королевы, Колумб решил выйти на глубокие воды, где приспосабливаясь к изменениям встречного течения и более благоприятному направлению ночных бризов, он смог пройти 180 нелегких миль в течение 10 суток. Оказавшись теперь у мыса Креста и поблизости от Ямайки, Адмирал поворачивает уставшие каравеллы с уже голодающими экипажами в сторону этого острова, чтобы облегчить путь, пополнить там запасы и продолжить его обследование.

21 июля флотилия уже вторично вошла в сегодняшний залив Монтиго, получила первые пополнения запасов воды и продовольствия от дружественно настроенных индейцев, а затем обошла Ямайку с запада и вдоль ее южного берега и 19 августа вышла к самому восточному мысу острова (сегодня мыс Морант). Отсюда потребовался всего один день пути до западной оконечности Эспаньолы, а к концу этого месяца флотилия была остановлена сильным ураганом у небольшого острова, который Колумб назвал по имени родного города своего итальянского друга и спутника Микеле де Кунео Савона (сегодня Саона). Переждав буйство урагана на острове, Адмирал собирался направиться обследовать теперь уже совсем близкий Сан-Хуан (Пуэрто-Рико), но он серьезно заболел, и по решению совета офицеров каравеллы взяли курс на Изабеллу, куда они прибыли 29 сентября. Колумб подорвал свое здоровье постоянным недосыпом, плохим и недостаточным питанием, почти каждодневным промоканием в сырой воде и нервными переживаниями. Его состояние усугублялось и начинавшимся ранним артритом. По прибытии в Изабеллу Адмирал чувствовал себя так плохо, что сам сойти на берег не мог и был вынесен на руках своих матросов.

За время его отсутствия положение в испанской колонии и на острове в целом осложнилось еще больше. Узнав о бесчинствах отряда Маргарита в центре Эспаньолы, оставленный вместо Адмирала его младший брат Диего направил этому распоясавшемуся вояке приказ соблюдать инструкции королей в отношении обращения с индейцами. Однако вместо следования распоряжению своего командующего, возмущенный указами «ненавистного иностранца», Маргарит потребовал отмены приказа и начал собирать вокруг себя всех недовольных, с тем чтобы двинуться на Изабеллу и расправиться с Диего и его сторонниками.

Пока Маргарит готовился с этими планами, на остров из Испании прибыли три каравеллы с продовольствием и другими запасами в ответ на просьбу Адмирала, переданную ранее с Торресом. Во главе этих судов прибыл брат Христофора и Диего Бартоломео Колумб, находившийся до этого во Франции, где он и услышал о триумфальном первом плавании своего старшего брата в Индии через Атлантику. Бартоломео был замечательным картографом, опытным мореходом и хорошим администратором. Когда новость о невероятном успехе Христофора докатилась до Франции, Бартоломео направился на встречу с братом в Испанию, но не застал его, так как тот уже находился в своем втором плавании в Индии. Пользуясь известностью Адмирала, Бартоломео быстро получил доступ к королям, которые высоко оценили его деловые качества. При возвращении Торреса с докладом и просьбами Адмирала монархи назначили Бартоломео во главе трех каравелл, готовившихся к отплытию на Эспаньолу. Таким образом честь проведения первой флотилии через Атлантику без самого Христофора Колумба выпала его брату Бартоломео, который успешно справился с этой задачей.

Вскоре после ее прибытия на остров в Изабелу вошел со своим отрядом совершенно зарвавшийся Маргарит, которому вместе с другими недовольными повстанцами удалось захватить силой стоявшие на якоре каравеллы Бартоломео и уйти на них в Испанию. Там они стали распространять самые ужасные небылицы о действиях братьев Колумбов, обвиняя их в притеснении испанцев и в нарушении приказов монархов.

Несмотря на эти неприятные события, все три брата Колумбов после нескольких лет разлуки теперь радостно воссоединились на берегу Эспаньолы, чтобы совместными усилиями продолжать начатое Хрисофором большое, но нелегкое дело. Положение на острове даже после бунта Маргарита оставалось сложным как с точки зрения отношений с индейцами, так и со стороны все более недовольствующих колонистов. Желая навести на острове спокойствие и порядок в угоду колонистам, а также для доходного экспорта живого товара в Испанию, Колумб приступил к вылавливанию тех индейцев, которые оказывали сопротивление бесчинствам, творимым Маргаритам. Тем временем к концу 1494 года в Изабелу прибыли из Испании еще четыре каравеллы с пополнением запасов. Возглавлявший их капитан Торрес привез для Адмирала личное послание от монархов, в котором они рекомендовали ему оставить вместо себя одного из братьев или кого-то другого и вернуться в Испанию для оказания им помощи в переговорах с Португалией. Однако Адмирал считал невозможным перепоручать кому бы то ни было сложную ситуацию на Эспаньоле и решил сам продолжить осуществление начатых им жестких мер.

Ко времени отплытия Торреса в Испанию в конце февраля 1495 года по указаниям Адмирала и его братьев в Изабеле было собрано около 1500 выловленных тайно. Однако четыре небольшие каравеллы Торреса смогли разместить всего лишь 500 из них. Судьба этих несчастных пленников была совершенно ужасна — около 200 из их числа не вынесли длительного морского путешествия и погибли до прибытия в Испанию, а остальные были распроданы на аукционе рабов в Севилье, но вскоре погибли из-за чуждого климата. Те примерно 1000 индейцев, которых не удалось разместить на судах для отправки в Испанию, были предоставлены во владение каждому желающему колонисту, а оставшихся отпустили на свободу.

Начинавшиеся как нарушения королевских и адмиральских распоряжений со стороны отдельных испанцев или их отрядов бесчинства пришельцев по отношению к местному населению теперь обретали характер преднамеренной полит тики, что заставило тайно встать на путь вооруженной борьбы за свое выживание. В конце марта 1494 года один из местных вождей по имени Гуатигуана собрал в центре острова большое войско с намерением двинуться на Изабеллу. Узнавшие об этом испанцы решили предупредить нападение на свое поселение и первыми вышли навстречу индейцам. Во главе этого отряда из 200 вооруженных пехотинцев, 20 всадников и двух десятков атакующих злых собак, как это ни печально констатировать, ехали Адмирал, его брат Бартоломео, а также лихой и жестокий Алонсо Охеда. Именно он был впереди отряда конницы, которая в сопровождении своры разъяренных собак набросилась на практически беспомощных перед такой атакой индейцев и нанесла им сокрушительное поражение. Так состоялась первая настоящая битва между индейцами и европейцами. Не удовольствовавшись этой легкой победой, неудержимый в начавшейся расправе Охеда разыскал и взял в плен смелого и воинственного касике Каонабо, который около года до этого уничтожил первое испанское поселение Навидад в отместку за злодеяния его жителей.

Затравленные жестокими преследованиями тайно стали уходить в самые удаленные от испанцев районы острова, но и там им удалось скрываться недолгое время. Чувствуя свое неоспоримое преимущество и безнаказанность перед совершенно запуганными тайно, пришельцы начали довольно быстро растекаться по Эспаньоле, захватывая и осваивая все новые районы в поисках золота. Сам Адмирал счел для себя целесообразным совершить победоносное шествие по всему острову, где уже через несколько месяцев «наведения порядка» любой испанец мог появляться как хозяин в любом его месте. С целью упрочения завоевания Эспаньолы по указанию Колумба в ее разных точках были построены укрепленные форты, откуда вооруженные испанцы совершали вылазки, принуждая загнанных и запуганных местных жителей платить им золотую дань.

В этот же период Адмирал приступил к введению совершенно бесчеловечной системы под названием «репартимьентос», которая предусматривала бесплатное наделение колонистов большими, а иногда просто огромными земельными наделами вместе с проживающими на них индейцами, превращая их в самую настоящую собственность пришельцев. О королевских указах, предусматривавших доброе обращение с местными жителями и их крещение в христианство, в практике начавшейся жадной колонизации было хорошо и удобно забыто. Индейцы быстро гибли от жестоких преследований, безудержной эксплуатации, голода и косивших их непривычных европейских болезней. Менее через 40 лет после прибытия испанцев на Эспаньолу, когда на ней насчитывалось примерно 250 000 тайно, их оставалось менее 500 человек. Система репартимьентос оказалась настолько живучей и привлекательной, что испанцы впоследствии распространили ее практически на все завоеванные ими территории Нового Света.

Пока Адмирал «наводил порядок» на Эспаньоле, вернувшийся в Испанию Маргарит и его приспешники продолжали раздувать клеветническую кампанию против него и его братьев. Дело со становлением колонии на острове шло в целом довольно плохо. Несмотря на введение системы репартимеьнтос и предоставляемые ею блага, немалое число колонистов рассматривали свое пребывание здесь временным, стремясь побыстрее приобрести золото и вернуться в Испанию. Руководствуясь этими соображениями, они не хотели возделывать поля или сады, что в условиях высокого плодородия и богатства окружающей земли вело их к полной зависимости от метрополии в каждодневном питании. Огромное расстояние и дороговизна доставки продуктов из Испании делала их нехватку почти постоянной стороной быта. Многие колонисты болели и недоедали, лекарств недоставало, золота для большинства тоже не находилось. Разочарование и недовольство среди них ширились. При первой же возможности многие из них стремились найти место на каравеллах, чтобы вернуться в Испанию. Вместо 1200 человек, прибывших на остров в 1493 году, к октябрю 1495 года на нем оставалось лишь около 650 человек.

Именно в это время вместе с четырьмя каравеллами с провиантом на Эспаньолу из Испании прибыл специальный представитель королей. Хуан Агуадо — бывший колонист, вернувшийся ранее с капитаном Торресом в родные края, — теперь имел высочайшее поручение расследовать положение на острове и сделанные против братьев Колумбов жалобы и обвинения. Осознав, наконец, всю серьезность сложившегося положения, Адмирал поспешил отправиться в Испанию, оставив вместо себя брата Барголомео. 10 марта 1496 года он отплыл на испытанной «Нинье» в сопровождении небольшой каравеллы «Индиа», собранной на Эспаньоле из остатков разбитых ураганом других судов. На них в страшной тесноте разместились 225 испанцев и 35 рабов-таино. Торопясь ускорить возвращение, Колумб решил избрать самый короткий по расстоянию маршрут и направился к Гваделупе, где собирался пополнить запасы перед выходом в открытый океан. Однако преодолевая встречные ветры и течения, этот переход потребовал почти целый месяц. На самом же острове испанцы были встречены воинственными карибами, которых они буквально принудили дать им некоторое местное продовольствие, взяв в плен нескольких заложников.

Каравеллы смогли покинуть живописную, но негостеприимную Гваделупу только 20 апреля и сразу же встретились с сильным встречным ветром, который так быстро доставил флотилию второго плавания в Индии осенью 1493 года. Почти целый месяц тяжелого перехода при полуголодном существовании понадобился Адмиралу, чтобы вывести суда к югу от Азорских островов, где они удачно подхватили западный ветер, который значительно ускорил их продвижение к берегам Испании. За эти три последние недели пути испанцы так сильно страдали от голода, что несколько раз серьезно обсуждали вопрос о том, чтобы начать есть нескольких прихваченных на Гваделупе карибов. Лишь решительное вмешательство Колумба предотвратило такое людоедство со стороны окончательно изголодавшихся европейцев.

Это труднейшее плавание через океан завершилось для двух истрепанных каравелл и их до безумия голодных экипажей в бухте Кадиса 11 июня 1496 года, откуда огромная флотилия Адмирала с радужными надеждами и сытыми желудками вышла в Атлантику два года и девять месяцев тому назад. С точки зрения открытия новых островов, включая многочисленный Малый Антильский архипелаг, Пуэрто-Рико, Ямайку и южное побережье Кубы, Колумб мог испытывать большое удовлетворение итогами своего второго путешествия. Однако во всех остальных задачах, поставленных перед ним его суверенами, это плавание было скорее совсем неудачным: Китай или Япония обнаружены не были; колония Изабела оказалась нежизнеспособной, и ей уже нужно было искать срочную замену; больших залежей золота на острове тоже не оказалось; обращение тайно в христианство уступило их порабощению и уничтожению, а недовольство действиями братьев Колумбов и жалобы на них со стороны колонистов превратились в такой громкий поток, что короли стали серьезно подумывать над тем, чтобы полностью прекратить с ними отношения. Удрученный этими событиями Колумб при прибытии в Кадис надел на себя в порядке покаяния грубое платье монаха-францисканца и, отказываясь от светских приглашений, посещал религиозные заведения Севильи, в тревоге ожидая королевского вызова прибыть ко двору для обсуждения сложившегося серьезного положения в Индиях.