— А если кто-нибудь не пожелает уезжать?

— Мы здесь не для того, чтобы кого-то арестовывать. Нам слишком много домов надо обойти.

— А если кто-то не может уехать, например инвалид?

— При первом обходе наша задача — просто известить всех. Если кому-то нужна помощь, мы сообщим по рации или сами вернемся, когда обойдем всех остальных.

Они проехали мимо девочки, которая шла за рыдавшей матерью к внедорожнику, неся с собой корзинку для кошки.

Какой ужас, подумал Бикман.

Добравшись до вершины Лукаут-Маунтин, они начали обход. Если жители домов еще не готовились к эвакуации, Бикман стучал в дверь, звонил в звонок, колотил по двери фонарем. Один раз он стучал так долго, что Тренчард крикнул ему через улицу:

— Ты так дверь вышибешь! Если не отвечают, значит, никого нет дома.

Когда Бикман дошел до первого перекрестка, Тренчард присоединился к нему. Поперечная улица была застроена каменными бунгало тридцатых годов. Участки были такие узкие, что большинство домов было построено над гаражами.

— Здесь, наверное, всего с десяток домов, — сказал Тренчард. — Пошли.

Они снова разошлись по разным сторонам улицы и принялись за работу. Большинство людей уже готовились уезжать. Бикман довольно быстро прошел первые три дома, затем поднялся по ступеням к двери в оштукатуренный дом. Стук, звонок, фонарь.

— Полиция! Есть кто-нибудь дома?

Решив, что никого нет, он уже начал спускаться, но тут его окликнула женщина с другой стороны улицы. Ее «купер-мини» уже был готов ехать.

— Наверное, он дома. Он никогда не выходит.

Бикман обернулся к двери, от которой только что отошел.

— Он инвалид?

— Мистер Джонс? Ну, хромает. Вообще-то не знаю, может, он уехал. Я его несколько дней не видела. Я просто хотела сказать, он плохо ходит.

В ее тоне уже слышалось раздражение человека, который жалеет, что встрял.

Бикман вернулся к двери, снова взялся за фонарь.

— Мистер Джонс! Это полиция! Дома есть кто?