Я невольно подняла повязку и поежилась. Он был спутанным, как остальные, но острые клинки торчали из спутанной плоти. Я опустила повязку, дрожа.

Он скалился, а я хмуро глядела в ответ.

— Но это я послала тебя в мир смертных, Валет, — сказала Хуланна, отойдя так, что я могла видеть ее лицо, ее щеки пылали. Было странно видеть ее великаншей надо мной. Ее рыжеватые волосы красиво сияли в тусклом свете, в них были вплетены розовые жемчужины. Они были размером с мой кулак. — Ты был моим пленником. Мы договорились.

Красивая девушка-фейри стала целовать шею Скувреля, словно никто не смотрел. Я хотела отрезать ее острые уши своим ножом. Не от ревности. И не из-за того, что так было неприлично делать на публике — хотя, если бы она жила в Скандтоне, женщины заперли бы ее в кладовой до свадьбы с тем, с кем занималась таким на публике. Мне просто не нравилось, что она отвлекала его, пока он обсуждал мою судьбу. И все. Я не ревновала.

— Да, сделка была: «Я выпущу тебя из темницы, если пойдешь в мир смертных и найдешь мою сестру. Ты не должен отдавать верность кому-то еще, пока не вернешься в Фейвальд, и не можешь предлагать ее другим фейри», — его улыбка была хитрой, и моя сестра побледнела, поняв ошибку в своей сделке. — Я нашел твою сестру. Я остался верен себе до возвращения в наш мир. И, смотри, я никому ее не предложил. Я просто выставил ее на аукцион, на продажу. Это не предложение. Это торговля.

Хуланна сплюнула. Было ужасно грубо для ее идеального вида. Я отпрянула в клетку. Я не хотела промокнуть от этого.

— И я готов платить щедро, — сказал зеленый фейри. — Я начну с предложения Башни Высот. Полной, с големами, служащими там.

Зрители вокруг нас охнули.

Уголки рта Скувреля приподнялись, он нагло поднял подбородок. Он казался младше от этого. Словно он был принцем, далеким в очереди на трон, но все еще обладающий властью сжигать и уничтожать приказом.

— Валет признает плату Двора Сумерек. Для победы нужно предложить что-то ценнее.

Лицо Хуланны покраснело.

— Но это целое состояние!

Она все еще не смотрела на меня. Не переживала, что я была ее крови, и я была заперта в клетке. Что с ней стало? Что сделали бы женщины Скандтона с такой, как она?

Я потянулась к повязке, Скуврель поймал мой взгляд и едва заметно тряхнул головой. Но мне нужно было увидеть. Нужно было знать.

Я подняла повязку, прикусила язык до крови от вида Хуланны. Она была спутанной, как он. Живой призрак, извивающийся, бушующий, уже не смертная.

Я сглотнула кровь и опустила повязку. Скуврель закатил глаза.

Вот так все было. У меня была сестра. Сестра, которую я любила. А теперь ее не было.

Что заставило ее выбрать это? Это могли сделать против ее воли?

— Я приму твою ставку, — сказал Скуврель, стуча длинными пальцами по подлокотнику трона.

— Мы с Двором Кубков, — сказал мужчина за Хуланной, подходя к ней. Он был одет просто, но длинный хвост в чешуе двигался за ним. — Мы поддержим их интересы в этом деле.