— Спасибо. Я зайду? — кивком указываю на дверь.

— Ну зайди. У нас сегодня, кстати, что-то с камерами, сбоят постоянно… — задумчиво тянет и оставляет меня одного.

Намек понят, записей не будет. Но все равно придется действовать аккуратно, не хочу людей подводить. Они и так много для меня сделали.

— Ты?!

Братец срывается с места, но подходить ко мне не рискует. Только смотрит так, будто призрака увидел. Боится меня, гнида.

— Я. У смертников обычно есть последнее желание. Я таким щедрым не буду. У тебя есть последнее слово, братец. Хочешь мне что-то сказать? — показательно разминаю кулаки, шею.

Все-таки удивительно, что родители у нас одни. И еще противно, что такое ссыкло у меня в родственниках.

— Надо было сразу догадаться, что это твоих, сука, рук дело. Все никак успокоиться не можешь?

О, надо же, осмелел. Проверим, надолго ли.

Делаю шаг к нему и в голос смеюсь, когда братец начинает пятиться назад, налетает на стул и не удерживает равновесия. По-моему, мне даже делать ничего не придется — сам себя покалечит.

— Жаль, что ты не сдох, — он поднимается на ноги, но встает по другую от меня сторону стола. — Как швы? Не болят? — и лыбится так, что сразу хочется зубы пересчитать. Естественно кулаками.

Надо было сразу догадаться.

Я, конечно, знал, что отношения у нас не очень, но чтобы родного брата «заказывать»… Одно интересно, а мать в курсе была?

— Ну так чего жалеть? Попробуй исправить, — скидываю куртку прямо на пол, чтобы не мешалась. — Или своими руками ссышь? Ты же только и умеешь, что прятаться за чужими спинами. Отсиживаться в норе, пока за тебя все делают.

Вместо ответа братец кидается на меня. Всегда было так просто уязвить его эго, вывести на реакцию, которая нужна мне.

Перехватываю занесенный над моим лицом кулак, выворачиваю ему руку.

А хороший обезбол мне вписали, мощный. Эффект сохраняется даже при резких движениях. Не сказать, что я ничего не чувствую, но это просто тянущие неприятные ощущения. Да и на втором ударе адреналин перекрывает вообще все.

Как следует впечатываю кулак куда-то в район печени и отпускаю братца. Я не собираюсь так быстро с ним заканчивать — просто не хочу, чтобы он отключился раньше времени.

— Чем так хороша эта девка, что ты против родного брата попер? — он сплевывает кровь на пол, вытирает ее с лица. Идеальная рубашка перестает быть такой идеальной. Да и с рожей его сейчас девочек не склеить.

— Это ты мне про братьев будешь заливать? Про родную кровь еще напомни, обмудок. Ты реально такой тупой или хорошо притворяешься?