— Добрый день, господин Руссе, — поздоровалась я. Старик нахмурился, будто бы с ним недостаточно почтительно поздоровались. Нужно было сказать “ваше величество”.

— Здравствуй, Адель, — надменным тоном ответил он. — Что-то ты сегодня опаздываешь.

— Когда это вам поручили следить за моим расписанием? — улыбнулась я, разматывая шарф. Подойдя к стойке, стала ждать, когда он, наконец, отдаст мне табель для подписи.

— Ты мне не дерзи, — проворчал старик, вслед за мной пройдя за свое рабочее место. Вместе с ним мимо меня пронесся тяжелый запах пота — вахтер страшно потел, а менял форму в лучшем случае раз в день.

— Ни в коем случае, господин Руссе, — сказала я, чтобы, во-первых, наш разговор не превратился в перепалку, а во-вторых, хотелось побыстрее уйти, прекратить пытку омерзительным запахом. — Дайте, пожалуйста, книгу, я распишусь и пойду работать.

Старик презрительно фыркнул и бросил табель на стойку прямо перед моим лицом. Сложив губы, я сдержалась, чтобы не выразить накопившееся за годы работы при канцелярии возмущение, сопроводила строчку с моим именем и вымышленной фамилией подписью и в спешке принялась уходить.

— А пальто? — возмутился мужчина таким тоном, будто бы я его украла, а не проигнорировала требование сдавать верхнюю одежду на входе, которое, впрочем, мало кто вообще соблюдал.

— Спасибо, но я скоро ухожу, — ответила я, шагая по коридору быстрым шагом.

— Жалобу напишу! — угрожал он своим любимым методом. Хорошо, что пока только на словах. Оказался не настолько мерзким человеком, чтобы воплощать угрозы в жизнь и писать доносы.

Проигнорировав брань в мою сторону, я пролетела по пустынному коридору в самый конец, где и находилась дверь с заветной табличкой “О”. Дернув ручку, я тяжело вздохнула и постучала трижды. Затем отступила назад, чтобы не задело открывающейся дверью. Внутри послышались неспешные шаги.

— Кто? — спросил знакомый голос.

— Конь в пальто, — я закатила глаза. Послышалось шевеление ключа в замке. Дверь отворилась, на пороге меня встречал буднично радостный Гаетан. Рыжие кудряшки придавали его лицу некую детскость, а веснушки, обсыпавшие нос и большую часть щек, подчеркивали озорной характер и склонность к азарту. Было в нем еще одно серьезное достоинство: мы друг другу физически не нравились, а поэтому хорошо сработались.

— Ну здравствуй, конь, — он распахнул для меня свои объятья, а я недовольно покачала головой и прошла мимо, провожаемая насмешливым взором Гаетана.

Мое рабочее место никак не изменилось с момента небольшого “отпуска”. Все тот же утренний завал, который я разгребала только к вечеру, а если дела вынуждали покидать канцелярию, что частенько бывало, то на следующий день меня приветствовала стопочка побольше.

— Кто-то работал за меня? — удивилась я. Сняв пальто, повесила его на спинку стула и уселась, чтобы как можно быстрее оценить фронт работ.

— А как же, — ответил Гаетан. — Еще бы Моррис оставил тебя в беде.

Я глянула направо — там пустовало рабочее место моего бывшего любовника. Он всегда был предельно пунктуален: не опоздал на работу, даже когда получил серьезное ранение.

— Кстати, где он? — поинтересовалась я.

— Пес его знает, — Гаетан пододвинул свой стул к моему рабочему месту и нахально положил локти на поверхность, подпер ими любопытную рожицу. — Лучше расскажи, как ты умудрилась оказаться в главном управлении и что делала целых три дня.

— Что делала, что делала, — я отсматривала бумаги, изредка бросая на собеседника недовольный взгляд. — Лежала.