— Заче… — я начал спрашивать и оборвал свой вопрос на полуслове, вспомнив слова Карпова.

Мне наконец-то стало понятно, что имел в виду старый упырь, когда говорил про то, что я захочу «спасти остальных».

Одним из наиболее волновавших меня вопросов был — насколько силовые структуры поддерживают действия старшего Карпова? Что за пулемётчики держали на прицеле моих друзей? Спецоперация силовиков? Тогда дело плохо. С КСК, ФСБ, МВД и армией можно было и не пытаться тягаться. Или всё же это была самодеятельность ушлого красного игрока, который решил поставить всё на карту, в надежде сорвать большой куш? При таком раскладе были хоть какие-то шансы.

Впрочем, как бы то ни было, сидеть сложа руки нельзя было ни при каком варианте. Время утекало, делая нашу ситуацию с каждой секундой всё более сложной. Катя с Коляном всё меньше верили в удачный исход, это было очень хорошо заметно по их нервным лицам.

— Скажи, друг, а сколько бойцов ты можешь поставить под ружьё, скажем, в течение получаса? — в том, что у Гарика есть бойцы, я не сомневался.

— Ну если вот прямо по тревоге, то человек двести должны собраться. Но для этого должен быть повод.

— Жизнь Генриха — повод?

— Да. Для чего нужны люди?

— Немного пострелять и разнести в хлам один ресторан с кучей красных.

Я быстро объяснил Гарику ситуацию. Рассказал, зачем блатных выгнали с Точки, про артефакт, мой будущий клан, Карпова и его планы. И честно признался, что шансы на успех моего плана были небольшие, но при этом не стал скрывать, другого у нас вообще не было. Согласись я на условия Карпова, жизни Генриху и остальным, кого выгнали, это бы не спасло. Даже при условии принятия их в мой клан и раздаче иммунитета, пулемётчики не дали бы им уйти оттуда живыми. Поэтому оставалось лишь начать войну и прокачиваться, как бы меня ни пугало это слово.

— Я понял тебя, — послышалось в трубке после почти двухминутного молчания. — Давай адрес сбора. Если это в районе центра, то через полчаса будем.

Я продиктовал Гарику адрес тихого двора в нескольких кварталах от ресторана «Крудо» и сбросил звонок. Катя и Колян во время нашей телефонной беседы не сводили с меня глаз, а едва я прекратил разговор, почти хором произнесли:

— Ты уверен?

Меня удивил их вопрос, уж Колян-то точно должен был радоваться возможности лишний раз подраться и пострелять.

— Я ни в чём не уверен, кроме того, что жить вам не более суток, а Генриху и его ребятам не более трёх. Начать войну здесь и сейчас — единственный способ что-то изменить. По крайней мере, я другого не вижу. Карпов начал это противостояние, он вынудил наших друзей покинуть Точку, по сути, наши действия идеально вписываются в этот сумасшедший игровой процесс. Поэтому я надеюсь получить хорошую прокачку. Разумеется, в случае более-менее успешных действий с нашей стороны, — я посмотрел на часы в телефоне. — У нас двадцать восемь минут до сбора. Я бы не отказался от чашки кофе.

— А я бы водочки грамм сто накатил, — признался Колян. — Или лучше двести.

— И я, — Катя неприятно поёжилась. — От кофе не откажусь. Знобит что-то.

Мы выдвинулись в сторону точки сбора, зайдя по пути в забегаловку по продаже шавермы, где нам с Катей сделали вполне сносный капучино, а Коляну налили двести грамм водки в стакан из-под кофе, разбавив её соком. После чего мы пошли дальше, потягивая с удовольствием каждый свой напиток.

Погода стояла хорошая, ветра почти не было. Солнце уже скрылось, но последние его лучи, отражённые от облаков, ещё освещали тёплым светом вечерний Санкт-Петербург. Категорически не хотелось никого убивать. Вообще любое насилие вызывало отвращение. Хотелось просто жить, радоваться, сидеть на летней площадке небольшого кафе, пить пиво и любоваться любимым городом.

Но вместо этого нас ожидало неприятное, страшное побоище с применением холодного и огнестрельного оружия, в котором я должен был убить как можно больше человек. И я не видел никаких вариантов его избежать. Мороз пробежал у меня по коже от осознания этого жуткого факта. Пришло понимание, что такими темпами скоро не буду отличаться от друга Николая. Я, конечно же, ещё не входил в состояние эйфории от радостного ожидания предстоящих убийств, но уже смирился с тем, что мне предстоит это делать. И уже особо не испытывал по этому поводу больших угрызений совести. Впрочем, мы ещё не начали. Как оно там будет на месте, никто не знал.