Она не сомневалась, что Зверь сумеет её защитить. Странно, но сейчас в душе вдруг всколыхнулось доверие к нему, и это сбивало с толку. Еще недавно казавшийся страшным врагом человек, стал единственной надеждой на спасение…

В спину уперлось нечто твердое, неприятно холодившее позвоночник через тонкую футболку, и Гоша замер от неожиданности. Рука машинально потянулась к поясу, но выхватить пистолет не успел, пригвожденный к месту властным приказом:

— Лапы вверх, утырок, и чтоб я видел. Шаг вправо — влево, напичкаю свинцом по самые гланды.

— Да чё ты… Давай миром поговорим. — запыхтел Зародыш, медленно подняв руки.

Его пихнули к шершавой стене, Зверь (а это был именно он, Гоша знал) шагнул ближе, переместив дуло на его шею, и негромко бросил:

— Кто такой? Какого хрена за моей тачкой колесил?

— Да показалось тебе. Катался я просто. — пошел в отказ бандит, уперев лоб в скрещенные руки. — чё ты сразу на людей кидаешься?

— Рот захлопни. — прорычал Стас, сильнее вдавив оружие в его тело. — даю еще один шанс сказать правду, сука. Соврешь, сначала продырявлю колено. Ну?!

— Пошел ты! — выплюнул Зародыш, не из пугливых он был, а на понт брать и сам не хило умел.

Почему-то был уверен, что Зверь блефовал. Не резон устраивать пальбу средь бела дня, не совсем же он отмороженный. Ловко нырнув вниз, Гоша развернулся, достав «стечкин», но глаза внезапно ослепли от жуткого удара, и он потерял равновесие, беспомощно хватая ладонями воздух. Наугад шмальнул, надеясь зацепить противника, и тут же согнулся от адской боли в правой ноге. От бедра до стопы протекла огненная лава, он рухнул на асфальт, скуля и катаясь, как раненый заяц. Пистолет выпал из онемевших пальцев, и он догадался, что Зверь наступил ему на кисть.

Послышался противный хруст ломающихся костей.

— С-с-суча-ара… — взвыл Гоша, баюкая одновременно покалеченное запястье и простреленное колено, практически ничего не видя из-за вспышек молний в поврежденных глазницах. — мудила-а-а, я ж тебя уро-о-ою, мра-азь!!! И девку…Трахну во все щели!!! Ты не жилец!

— На Барина пашешь? — невозмутимо поинтересовался Темников, почти будучи уверенным, чей это прихвостень. — или от Крокодила сюрпризец?

— Не знаю никакого Крокодила! — просипел Зародыш, стоная и вертясь, как уж на сковороде. — а Барин тебя, мразь, закопает, понял! Ты труп! И девку — шалаву по кругу пустим!

Усмехнувшись бессмысленной угрозе, Зверь склонился над ним, приподнял за шиворот, и, внятно чеканя слова, предостерёг:

— Значит, от Барина заботливый такой нарисовался. Короче, ты меня утомил. Хозяину передай, что я с него скальп сниму без наркоза и хер отрежу, если не уймёт таланты и не прекратит хуйню городить. А ты… Еще раз засеку в радиусе десяти метров от меня или от неё, можешь смело каяться в грехах и заказывать себе шикарный гроб. Ты понял меня, мудак? Перед Богом будешь выебываться, тварь позорная. Это мой город. Такие, как ты, здесь не имеют права голоса. Про девчонку забудь. Ясность на сто процентов?

Зародыш хрипел, всё еще пытаясь встать, и снова невыносимая мука горячим потоком разлилась уже в другой руке. Обожгла кипятком, да так, что он едва не намочил штаны.

— А-а-а!!! — взревел натужно, распластавшись на спине, и давясь собственными воплями.

Зверь поддел носком кроссовки оружие Зародыша, подхватил с земли, и сунул под пиджак. Парень тонко скулил, уже ни на что не реагируя, но его вой мог привлечь ненужное внимание. Последний удар по физиономии его утихомирил, и Стас легким бегом двинулся к «феррари», жестом велев Василине следовать за ним.

— Зачем ты с ним так? — дрожащим голоском упрекнула Вася, когда они вернулись в машину.