Меня чуть передернуло. Провел рукой по лицу, и выражение на нем сменилось с растерянного на уставшее.

— У тебя тут можно закурить, я надеюсь? — с непонятно (да, конечно) откуда появившейся дрожью в голосе сказал я.

Он скорчил недовольную, даже возмущенную гримасу:

— Мне еще не хватало, чтобы тут ты своим дымом технику портил…

— Она от этого портится? Нужно активнее пропагандировать курение.

— Очень умно. Давай тогда, я не знаю, пойдем в библиотеку, там будем все твои сведения искать, идет? А, стой — мне там ничего не дадут, из‑за тебя я слишком долго держал книгу под названием «Что делать, если ваш друг — придурок!»

— Лучше так, чем некролог. Ты закончил?

— Ладно, черт с тобой, только окно приоткрой, а то провоняешь тут все своим… сеном.

— А что? Мне нравится это сено. Не грызть же пластмассу и вдыхать не пойми что.

— Лучше уж чистый яд этот, да.

— И это еще одна хорошая причина, по которой мне следует закурить! Когда ты вообще успел стать таким поборником здорового образа жизни?

Дыма становилось все больше. Попадая в лучи попадавшего сквозь жалюзи света, он делал их почти что осязаемыми.

Скрип.

— Так что ты вообще хотел мне показать?

— Думаю, я и так уже узнал все, что мне нужно.

Закатил глаза, скрип, снова уставился в монитор.

— Тогда не трать мое время, если тебе делать больше нечего.

— Да ладно, ладно. Не сердитесь так. Вот, посмотри.

Папка падает на стол.

Его рука резко тянется к ней.