— Мирослав. — Спокойным, невозмутимым голосом произнес мой спутник.

— Что? — Недоуменно уставила я свой взгляд на этого… красавца.

Он недовольно закатил глаза и заговорил:

— Ты спросила кто я такой, я тебе ответил. Мирослав.

— И все? Это все что ты мне хотел сказать? — Продолжила кричать я, только теперь от какой-то безысходности я еще и умудрилась замахнуться и треснуть этому черствому громиле в его широкую грудь.

— Нет. Не все. Могу предположить, что Катька твоя с Егором. Можешь не беспокоиться.

Как ни странно, но мой удар брюнетик оставил без особо внимания, лишь немного потерев место удара.

— Ну, естественно! Раз она с Егором, то я, конечно, теперь не буду волноваться! — Ерничала я, разводя широко свои руки в стороны, а потом добавила: — Кто это, твою мать, вообще такой?

В следующее мгновение меня за руку резко поймал этот наглец и тихо, но строго и приказным голосом скомандовал:

— Я сказал тихо!

Его глаза залились яростью, а рука все сильнее и сильнее сжила мое запястье.

- Мне больно… Пусти меня… — Шепотом пробормотала я, при этом пытаясь разжать его пальцы своей второй рукой.

Он резко отпустил меня и, отворачиваясь в тут сторону, куда мы держали свой путь спокойным, ровным голосом сказал:

— Прости!

— Прости? Просто прости? Да ты мне чуть руку не сломал… — Ели сдерживая слезы, тихо возмущалась я.

— А я просил тебя вести себя тише. Прекращай реветь. Давай сюда свои пакеты и пошли.

Он повернулся ко мне, поднял пакеты и начал идти вниз по течению, а я продолжила стоять и реветь…

— Что опять не так? — Обернувшись ко мне, спросил, тяжело выдыхая, Мирослав.

— Мне тяжело идти! Попробуй сам в них походить. — Обиженно кинула я в его сторону, скидывая, со своих уже наверняка красных щек, слезы.

— И что ты предлагаешь? Босиком тебе будет еще и больно.