– Будьте наготове…
Между тем шведы добрались до кают. И когда на палубе снова показался довольный лейтенант Бенгтсон, держа в руках шкатулку с драгоценностями, Келлер утратил последнюю надежду решить дело миром.
– Значит, говорите, капитан и все помощники погибли в бою с английскими пиратами, а вы стали капитаном, герр Келлер? А ваши товарищи, которые также были пассажирами, стали вахтенными офицерами?
– Именно так, герр Бенгстон.
– А мне кажется, что вы и ваши подельники сами убили капитана, чтобы завладеть кораблем. Вы все арестованы по обвинению в пиратстве. Корабль задержан и будет отведен в порт Швеции, где вами займется суд. Сдайте шпагу.
Ну, вот и все… Ты сделал свой выбор… Келлер изобразил испуг на лице и стал снимать шпагу, лишь попросив:
– Герр Бенгтсон, повторите ваш приказ на голландском, чтобы команда поняла. Они не знают германского языка.
Шведский офицер, заинтригованный блеском камней, не заметил подвоха и стал повторять по-голландски. Но договорить не успел. Келлер уронил шпагу и тут же выхватил «парабеллум» из-за отворота камзола, открыв огонь по стоявшей перед ними охране. Это было настолько неожиданно, что шведы в первый момент растерялись. А когда очнулись, уже вовсю грохотали выстрелы четверых его товарищей. Это сразу же внесло сумятицу в ряды подданных его величества короля Швеции. Келлер в полной мере воспользовался внезапностью и техническим превосходством в вооружении. Но и сами голландцы не остались в стороне, бросившись на противника. Бой сразу же превратился в свалку, в которой шведам не могли помочь пушки «Астрильд» и длинные тяжелые мушкеты. Разве что в качестве дубины. В ход пошло холодное оружие и пистолеты. Но шведов было много… Слишком много…
Келлер действовал, как боевой автомат, уничтожая противника. Он сменил уже второй магазин в пистолете, как неожиданно понял, что вокруг стоит тишина, нарушаемая лишь криками и стонами раненых. «Утрехт» и «Астрильд» мерно покачивались на небольшой балтийской волне, соприкасаясь бортами и поскрипывая такелажем. Вся палуба «Утрехта» была залита кровью, и на ней вповалку лежали убитые и раненые, мало отличающиеся от убитых. Рядом с ним стояли восемь человек. Двое с «парабеллумами» и шесть с окровавленными саблями. Это были все, кто уцелел в жестоком абордажном бою. Экипаж «Утрехта» одержал победу, но она оказалась пирровой…
Молчание нарушил лейтенант Энссен:
– Всё, герр капитан… Шведы закончились. Не знаю, может быть, кто-то прячется на борту «Астрильд». Мы еще не проверяли.
– А где доктор и капитан-лейтенант Фрезе?!
– Погибли. Это все, кто остался.
– Погибли?! Вы уверены?!
– Да. Увы, герр капитан…
Келлер окинул взглядом то, что осталось от некогда многочисленного экипажа «Утрехта». Перед ним стояли лейтенанты Энссен и Шмарц, боцман Ленартс и пятеро голландских матросов, которые смотрели на них, не скрывая своего восхищения. Боцман обвел саблей картину на палубе и изрек:
– Вы совершили настоящее чудо, герр капитан. Если бы не вы и ваше оружие, всем бы нам конец. Шведы бы никого живыми не выпустили.
– Но теперь совсем другой расклад, герр Ленартс. Об «Утрехте» придется забыть. Мы не сможем скрыть эту историю по приходу в Гамбург. А шведы разбираться не будут, и сделают крайними именно нас, обвинив в нападении на их военный корабль. Да и власти Гамбурга не станут из-за нас портить отношения со шведами.
– И что нам теперь делать?
– Вы говорили, что знаете нужных людей в Гамбурге?