Прошло две недели вынужденного ничегонеделания. Однажды вечером Федор пришел домой пьяненьким. Сидя за столом, он делился городскими новостями и в конце гордо заявил, что договорился с несколькими купцами на паях нанять судно и совершить торговую поездку к османам.

Я удивился:

– Что тебя туда потянуло? Ты и языка-то их не знаешь.

– Наш товар, из Руси, хорошо берут. Раньше наши купцы по Днепру плавали, только вот как война началась с Литвой, мимо Хортицы Киевской не проплывешь. А торговля у них на базарах ихних знатная. Все продать и купить можно. Коли удачно продашься да назад товар редкий привезешь, так сам-три, как не более, обернешься.

Речи о предполагаемом барыше так и лились из уст захмелевшего Федора.

В голове моей мелькнула мысль, которую я тут и высказал купцу:

– Федор, а не возьмешь ли меня с собою?

Федор удивился:

– Так у тебя же товара нету!

– Я ведь и не торговец – возьмите охранником. Все равно нанимать будете. Лишним на судне не окажусь. А пока на земле турецкой торговать будете, я лечением займусь. Все заработок будет.

Федор почесал затылок.

– Я бы и не против, только надо с пайщиками моими обсудить. Время еще есть – через седмицу выходить надумали, чтобы к зиме, значит, обернуться.

– Вот и поговори.

Через два дня Федор передал мне согласие других купцов. Поскольку места на корабле было немного и они старались взять побольше товара, каждого человека отбирали тщательно.

Быстро пролетело время до отъезда, и вот уже я стою на палубе большого ушкуя, называемого «морским». Судно может ходить не только по большим рекам вроде Волги или Оки, но и по морю.

В скромной кормовой каюте расположились трое купцов-пайщиков, остальная команда – на палубе под навесами.

Перед отплытием с охранников, коих было четверо, взяли клятву: «Клянешься ли ты защищать жизнь мою и добро, как свои, и даешь ли в том слово?» Так же, как и остальные, я подтвердил слово крестным знамением.

Я стоял на палубе и смотрел на берег. Плавание долгое и опасное – не столько штормами, сколько житьем в мусульманском мире и морскими разбойниками. Пусть нас и прикрывали законы, защищающие купечество, но все же… Кто из разбойников чтит закон?

Меня вдруг одолела такая тоска-кручина, что хоть беги с корабля. Ан нельзя – слово дал.

Матросы сбросили швартовы с дубовых кнехтов, и судно стало медленно разворачиваться на Оке. Течение подхватило корабль, команда распустила паруса, и наше путешествие началось.