Мы подошли к хлеву, мужик отпер дверь, открыл. В хлеву и в самом деле стояла одна лошадь, причем явно не Ильи, и корова, лениво перемалывающая во рту сено. Незадача.
Я вышел из хлева, окинул взглядом двор. Небольшая сараюшка, в которую лошадь не поставишь, навес, под которым стоят сани да телега. Все, больше никакой постройки, где можно лошадь укрыть. Конечно, отсутствие коня и саней Ильи – еще не алиби. Убийц могло быть и двое, и коня с санями мог забрать второй. Или Аристарх был один и продал трофей? Но пока мне зацепиться за что-либо было невозможно. И стало быть – обвинить не в чем.
– Извини, Аристарх, видно – оговорили люди.
– Бывает. Ты заходи, если что, только вино с собой неси. На трезвую голову какой разговор?
С этим все ясно. По-моему, просто алкаш. И убить если и способен, так в пьяной драке, по куражу. А тот мерзавец специально Илью на дороге ждал, расчетливый, гад! Нет у Аристарха этих черт, не чувствовал я на нем крови. Отпала версия, как это ни жалко признать. Но и не проверить ее было никак нельзя.
Домой я возвращался не спеша, обдумывая – каким образом продолжить поиски убийцы Ильи. Ну не детектив я, лекарь только. Однако и аналитического ума не лишен, и факты сопоставлять умею. За что еще можно зацепиться? Свидетелей – по нынешнему времени «видаков» – не найти. Это не пьяная драка в трактире. В лесу свидетелей нет.
Вот! Меня пронзила мысль о важных упущенных деталях трагедии. Лошадь и сани! Куда-то же они делись? Как-то упустил я этот момент. А как их, собственно, найти? Саней полно, почитай – в каждом дворе стоят, да иногда и не одни: парадные для выездов, богато расписанные, с ковром, и хозяйственные – для перевозки грузов. И что – теперь обшаривать каждый дом? Лошадь могли продать в любую деревню, за полцены для быстроты сделки. Только идиот оставит ее у себя – улика все же.
На местную власть надежды нет. После похорон я ходил с челобитной в земскую управу да Разбойный приказ. Там дьяк только руками развел – неделя прошла, да и снегом все занесло. А может, пьяная драка была? Нет на власти надежды.
На торг поехать – лошадников поспрашивать? Шансов мало, но надо использовать любую возможность. Найти и покарать убийцу – мой долг. И не столько перед Дарьей, сколько перед самим собой, перед памятью об Илье. Не успокоится душа его, пока отмщен не будет.
Приехав в город, я поставил коня на конюшню и, не заходя домой, чуть ли не бегом – на торг. Был на торгу угол, где живностью торговали. Вот и отправился туда. Долго расспрашивал лошадников, описывая лошадь Ильи.
И никто не видел лошадь такую – каурую, с белой звездочкой на лбу, бабки на передних ногах белые, вроде как в белых носках. Лошадь не старая – трехлетка, в самом расцвете сил и в цене. Ну хоть убей – одна темнота вокруг, ни одного лучика надежды. Неужели изверг останется безнаказанным?
В расстроенных чувствах я уже было собрался покинуть торг, и… неожиданно встал. Что-то привлекло мое внимание. Обернулся, внимательно осмотрелся вокруг. Все обыденно. Но что-то же заставило меня остановиться?
Я вернулся назад, пошел снова по уже пройденному пути, только медленнее и внимательно разглядывая все – каждый предмет. Стоп! Вот что привлекло мое внимание. Сани! Такие же, как были у Ильи. Собственно, они – как у всех: санные и тележные мастера делали их почти одинаковыми, как из-под штампа. Но сани Ильи имели два небольших отличия. Деревянные полозья не железом были оббиты снизу, а медной полосой. Вот и на этих, что стояли у мясного ряда, торцы полозьев поблескивали медью.
Я подошел поближе. На задней стенке, с внутренней стороны, на задке саней Ильи потек краски был. Охру он перевозил как-то, да один из горшков треснул, вот пятно и осталось.
Заглянул я в сани – задок сеном прикрыт. Я рукой отодвинул сено… и обомлел. Есть потек краски. Его это сани!
От мясного ряда шел высокий грузный мужик. Еще издали он стал орать:
– Чего по чужим саням лазишь? Вот я ужо стражников сейчас кликну!
– Кошель свой обронил где-то, вот – ищу.
– Растяпа, твой кошель небось воры срезали. Пшел отсель!
Я не стал связываться и благоразумно отошел от саней. Затем подошел к торговцам в мясном ряду, спросил: