— Я тебя этим кратким курсом в историю партии не утомил?
— Никак нет, товарищ Сталин!
— Ну вот, военизировался ты в этом времени, товарищ Андрей Толоконников! Продолжим.
Сталин смахнул фигурки в ящик стола и расставил их по-другому: теперь около белого ферзя стояли три красные пешки, несколько черных коней и белая ладья с россыпью белых пешек.
— В партии сложились три группы: одна группа соглашатели, которые настаивали на мирном сосуществовании с буржуазным правительством, Зиновьев, например, их было меньшинство, большая часть партии взяла курс на военное противостояние с Временным правительством. Создавались советы, а у них должны быть боевые дружины, которые и могли стать оружием будущего переворота. Только в этой группе тоже не было единства: большинство, в том числе Ленин и Троцкий выступали за переворот и начало мировой революции, первым этапом должен был стать захват власти и установление сепаратного мира с Германией. Самая маленькая группа считала, что надо взять власть, сохранить государство как трамплин для мировой революции, двигаться постепенно, аккуратно, в эту самую маленькую группу входил и я. Мы тоже считали, что Россия должна выйти из империалистической войны. Но у нас не было такого стремления быстро и немедленно начинать мировую революцию во всем мире. Хотя бы потому, что ресурсов одной отсталой страны, какой была Российская империя, для мировой революции было мало. Так получилось, что наши интересы совпали с интересами части русского генералитета. Далеко не все были в восторге от пробританского Февральского переворота. На меня вышел генерал Потапов. Я в то время занимался изданием газеты «Правда». Про генерала Потапова я слышал еще во время июньского кризиса, когда тот пытался добиться отмены приказа № 1 Временного правительства. Ты в курсе этих событий, товарищ Толоконников?
Сталин опять подчеркивает, что говорит не с генералом Виноградовым, а с «попаданцем» Толоконниковым, что же, мне остается только принять правила игры.
— Да, я знаю…
— Хорошо, товарищ Толоконников, что ваша память вас не подводит. За Николаем Михайловичем, профессиональным разведчиком, стояли такие мощные фигуры как военный министр Временного правительства Верховский, морской министр Вердеревский, генерал Маниковский, практически все руководство военной разведки Генштаба Российской армии. Они посчитали нас единственной силой, способной вывести страну из кризиса, пусть и дорогой ценой. Страна стояла на краю распада. Наша небольшая группа и пообещала, что сделает все, чтобы сохранить страну. Они назвали нас большевиками-государственниками и подчеркивали, что с большевиками-интернационалистами не хотят иметь никакого дела. Военное руководство Октябрьским переворотом — это целиком их дело. Какой такой Троцкий? Болтун, хоть и талантливый организатор. Ленин? Выдающийся тактик и теоретик, но не практик. Антонов-Овсеенко? Не смешите меня! Эти недоучки вместо захвата власти создали бы бардак и говорильню! Митинговали до посинения, а дело стояло бы на месте! Штаб революции был в редакции «Правды», рядом — крейсер «Аврора» с самой мощной радиостанцией, полевой узел связи военные развернули, они руководили отрядами восставших. Арест Временного правительства дело рук небольшой группы офицеров-разведчиков, которые проникли в Зимний дворец, пока массовка из матросов и солдат гарнизона отвлекали внимание казаков и юнкеров. А когда правительство было арестовано, защитникам Зимнего ничего не оставалось, как разойтись по казармам! Этот переворот был бескровным только потому, что был хорошо организованным! По-военному четко и оперативно! И никакого революционного творчества масс! Железная воинская дисциплина и порядок!
Иосиф Виссарионович попросил принести чаю. Через несколько минут чай, варенье и вазочка с печеньем были на столе. Сталин с удовольствием выпил свой стакан чаю, закусив одним из печений, я попробовал варенье, оно было из нескольких сортов ягод и имело очень тонкий вкус и аромат. Хозяин опять взялся за трубку, а потом продолжил, перемежая реплики курением.
— Я не буду пересказывать перипетии внутрипартийной борьбы после Октября. Скажу, что наша группа проиграла. Был взят курс на скорейшую мировую революцию. Но для этого надо было остаться у власти. Мы не знали, что мы строим! Ленин, как и большинство партийцев считали, что нам надо строить объединенную коммунистическую Европу с центром в Германии. Но тут вспыхнул мятеж Чехословацкого корпуса, потом началась гражданская война и стало ясно, что надо еще удержаться у власти, а для этого сначала построить свое государство, а потом решать вопросы мировой революции. Так получилось, что моя группа проигрывала, но условия заставили партию принять нашу позицию и строить государство диктатуры пролетариата в отдельно взятой стране. Это не была идеология партии! Это была идея моей группы, если хочешь, фракции в партии, и не более того! Троцкий бросился строить Красную армию, Ленин и Свердлов сосредоточились на создании государственных органов, я занимался партийной структурой, Каменев — Коминтерном.
На столе уже четыре фигуры. Белый король и три ладьи: красная, черная и коричневая. Кроме них около белого короля множество белых пешек.
— После смерти Свердлова, который попытался убрать Ленина и занять его место, вес набирает Троцкий, как руководитель победоносной Красной армии.
Вместо черной ладьи на столе появляется черная королева в окружении черных пешек.
— Провал революций в странах Европы, в первую очередь, Венгрии и Германии — и Коминтерн теряет свой вес. Формально он главнее, чем ВКП(б), но фактически…
Вместо коричневой ладьи появляются три коричневые пешки.
— В этой ситуации мне надо было создать какой-то реальный противовес Троцкому. Иначе страна должна была быть принесена в жертву на алтарь мировой революции. А я уже к концу Гражданской войны понимал, что надо сохранить государство как систему, не бросать жизни наших народов в горнило мировой революции. К этой идее я охладел окончательно. И во многом потому, что не было в этом стане у меня друзей, не было уважения. Я для них был необразованным и некультурным, но очень полезным горцем, дикарем. Я воспользовался тем, что партия стала увеличиваться, круг задач становился все больше, нужны были кадры-управленцы для всей страны. И тогда я одержал первую победу, очень маленькую, но очень важную. Мне удалось сделать так, что партийные кадры попали под мой контроль, а в советских органах при назначении руководителей предпочтение отдавалось также партийным кадрам перед непартийными. Это была очень сложная, незаметная и кропотливая работа! Троцкий предпочитал работать с старорежимными специалистами, покупая их лояльность пайками или страхом. Я же отстаивал идейность кадров в противовес их деловым качествам, мол, делам научатся, если захотят. Понимал ли я, что из-за этого будет страдать дело? Понимал! Но для меня было важнее получить группу соратников, пусть не на самых важных постах, но эта группа была многочисленной и могла сплотиться по любому моему сигналу.
Вместо красной ладьи на столе возникает красный конь и несколько красных пешек. Потом несколько белых пешек меняется на красные.
— После того, как мне удалось войти в блок с Каменевым и Зиновьевым против Троцкого, ситуация изменилась, но Ленин, который очень тонко просчитал изменение политического момента сделал попытку сблизиться с Троцким и отодвинуть меня снова на второй план. Правда, Ильичу так и не хватило смелости обозначить свою позицию одним именем, он хотел, чтобы после его смерти в партии и государстве возникло коллективное руководство, но допустить лидерство в этом коллективе Троцкого было бы крайне неосторожно!
Иосиф Виссарионович подошел к окну, на подоконнике лежала пепельница, в которую он начал выбивать трубку, поднял взгляд за окно, немного нахмурился.
— Поздно уже, но разговор надо закончить. Тебе постелют в гостевой комнате. Жене уже сообщили, что ты задержишься на работе.