Книги

В Курляндском котле

22
18
20
22
24
26
28
30

— Что, друзья, жалко свой дом покидать? — спросил Капустин.

— Не жалко, а никогда не забудем его, Сашок! — ответил Зубровин.

Это была правда. Не забудем…

Прошла неделя, месяц, первый послевоенный месяц. За это время мы побывали в гостях у многих наших друзей — латышей и русских в Курземе. Гостили в Риге, где нас приняло командование. Побывали на родине у Озолса.

Вот уж где толстый Костя попел вволюшку «Сидели мы на крыше».

Эти дни были для меня особенно дороги. Я, Зина Якушина и Ефим Колтунов были приняты кандидатами в члены Коммунистической партии.

Сознание того, что я достоин приема в партию, было лучшей наградой за все, что пережито за семь месяцев пребывания в Курземе.

А еще через несколько дней Зубровин, Агеев, Капустин, Кондратьев и я стояли на Красной площади в Москве.

— Вот и расстаемся, — сказал Зубровин с грустью. — Тяжело все-таки, братцы! Сегодня ты, Виктор, уезжаешь на Украину, а завтра я — на Урал, Алексей — на Волгу, Сашок — на свой Алтай, а Володя остается в Москве-Разлетается наша семья!

— Не навсегда же, — сказал я. — Мы будем в гости приезжать друг к другу.

Товарищи проводили меня до вокзала. Когда поезд уже тронулся, я услышал:

— Виктор, не забудь на свадьбу позвать! — Это крикнул Зубровин.

— Есть, товарищ капитан! — Я помахал рукой.

…Еще через два дня поздней ночью я шагал со станции к дому.

Вот пруд, застывший, каким я знал его с детства и каким он казался в тихие летние ночи. Верб около него не было, — их срубили фашисты. Вместо верб на земле торчали низкие пни, но от них уже поднялись и стремились к небу тонкие лозинки — будущие вербы.

«Жизнь идет вперед», — подумал я, глядя на блестевшие при свете месяца листочки молодых лозинок.

Вот и родной дом… Я подошел к окошку и несмело постучал.

— Кто там?..

ВМЕСТО ЭПИЛОГА

Сквозь сон я слышу топот босых ног. Чувствую, меня кто-то тащит за ухо.